Книга И про любовь тоже - Марина Владимировна Болдова

class="p1">— Мам, накрывай к чаю, а мне нужно гостю лоб обработать. Пять минут. Дядя Саша, что б ты не думал — рану твой будущий сотрудник получил в легкой аварии. Все, вопрос закрыт?

— Да я ничего такого…

— Вот и чудненько. А вы, Антон Сергеевич, повернитесь к свету. — Стася подошла к Антону. Одним ловким движением заклеила ему ранку и потом… пригладила волосы на макушке.

— Ну, все. Что не так? — Она вдруг резко повернулась к матери и дяде. — Почему вы так на меня смотрите?

— А ты, Стасенька, так и не вспомнила? — осторожно спросила Лидия Николаевна, перевела взгляд на брата, потом на Антона.

— Что я должна вспомнить, мам? А, дядя Саша? — удивленно посмотрела на них Стася.

Антон замер. Это его, что ли, касается? Да нет, не может быть! Он в этом доме впервые!

— Ты, Анастасия, за этого парня, — дядя Саша кивком указал на него, Антона, — в первом классе замуж собиралась. На полном серьезе.

— З-за меня?! — заикаясь, спросил Антон.

Стася смотрела на него с подозрением, явно пытаясь извлечь из памяти моменты из детства. Она нахмурилась, облизала губы, двумя пальцами потерла лоб.

— Тоха-картоха? — тихо спросила она. — Колькин друг… Ты?! — Она отшатнулась. — Я забыла…

Стася вдруг закрыла лицо руками, заплакала и выбежала из комнаты.

— Ничего не понимаю… Лидия Николаевна, что это было?

— Беда у нас была, Антоша. Колю Ветрова помнишь, наверное?

— Конечно! Но он погиб лет пять назад в горах, мы почти не общались после школы, я узнал об этом случайно. А при чем здесь Стася? И я?

— Коля с матерью в соседнем подъезде жили, не помнишь? И гуляли вы с ним в нашем дворе. Стаська с вами рядом вертелась, а в первом классе вдруг заявила, что выйдет за тебя замуж. Но на самом деле вышла за Колю. Когда родилась Катюшка, Коли уже полгода как не было. Растет девочка наша без отца. Мы трое — ее семья. Дед с бабкой да мама Стася.

— Я не знал…

Антон встал и отошел к балкону. Двор освещен двумя яркими фонарями, огороженная сеткой детская площадка напоминает огромный манеж, пол которого устлан цветастым ковром. Детей немного, в основном малышня на качелях. Он пытался вспомнить, как было тогда, в его детстве. Конечно же, под ногами была трава, кое-где даже голая земля. А вон тот пень — наверное, все, что осталось от старого тополя. Он и Колька… да, было… но Стасю Антон совсем не помнит…

— А ты мой папа? — прозвучал откуда-то снизу детский голосок. Антон опустил взгляд. На него глазами Аленки с обертки шоколадки с надеждой смотрела девчушка.

— Вот я тебя и нашел, моя Катюшка! — подхватил Антон ее на руки. Цепкие ручонки крепко обвили его шею…

«Беру свои слова обратно! Не перебор, нет, все случилось, как должно. Я понял, спасибо!» — Антон посмотрел вверх, имея в виду, конечно же, не потолок в квартире, а небеса, к которым за этот день обращался уже не раз.

Фатальная ошибка

Тося вздохнула и отвернулась. Этого не могло быть. Потому что Лешка умер… Очень давно, в прошлой жизни, когда краски вокруг были яркими, по улицам гуляли сплошь счастливые люди, а дома было спокойно и сытно. Муж готовил много и вкусно, аромат от очередного кулинарного шедевра заманивал соседей, а Тося даже не запирала на замок входную дверь, чтобы не бегать в крохотную прихожую каждые пять минут…

Ее Лешка был любим всеми: безумно — ею, нежно — родителями, с надеждой на несбыточное — женщинами всех возрастов. А еще животинками всех пород и мастей и детьми.

Тося считала, что небеса забрали его именно по этой причине — в нем было столько ответной любви, что его душа была нужна и там…

Она фатально ошиблась… к кому же она ходит на кладбище каждый день?! Уже год, нет — два… или три?

Тося вновь посмотрела на панорамное окно кафе — Лешка улыбался спутнице так, как никогда не улыбался ей. Он смотрел на женщину не отрываясь, поэтому и не заметил ее, когда она подошла совсем близко, уже не страшась, прижалась носом к стеклу, пытаясь разглядеть лицо женщины, скрытое плотной шторой. «Боже… страшна-то, ужас!» — отшатнулась Тося от окна, но поздно. Лешка вдруг оторвал взгляд от спутницы и уставился в окно. Выражение его лица менялось быстро: сначала растворилась улыбка, заострился кончик носа, Тося едва успела заметить, как мелькнула синева радужки, как Лешка уже смотрел на нее сквозь злой прищур. Тося испугалась до икоты, но и обрадовалась мелькнувшей мысли — не он! Откуда столько злобы? Точно не Лешка! «Как же не он, если… узнал!» — осадила она себя, робко кивая бывшему мужу.

Она видела, как он поднялся из-за стола и направился к выходу.

Тося присела на скамью возле фонтана, вытерла тыльной стороной ладони слезы и замерла. Нет, только не смотреть, не обернуться раньше, чем он приблизится, не показать слабость. Ну, бросил, ушел к другой, бог ему судья. Она унижаться не будет, простит и… забудет.

Только кто похоронен… там?! На кладбище.

— Ну и что это за маскарад? — раздался над ухом хрипловатый голос. — Я мало тебе на карту кидаю, что ты одеваешься в обноски?

— Я?! Это же твое любимое платье… — пролепетала Тося, поднимаясь со скамьи и оборачиваясь. — Ты забыл?! Ах, ну да… конечно, забыл…

— Хватит пургу гнать, не разжалобишь. Говори, зачем пришла? Что нужно?

— Мне?! Ничего… я не пришла, я мимо… а ты — там… а кто эта женщина, а? — решилась Тося задать мучивший ее вопрос — на кого Лешка ее променял? Чем она, королева красоты десятого «А» класса, а потом и пятого курса юрфака универа, хуже этой… лахудры?!

— Придуриваешься… я понял, это у тебя такая новая фишка, чтобы бабла побольше с меня срубить. Ну, на фиг… достала уже… не пошла бы ты… в пень! Мужика никак не найдешь, что ли? Вроде не уродка. Хотя с твоим дрянным характером, — хрипло хохотнул Лешка.

— Дрянным?! — в изумлении перебила Тося. — Ты же сам говорил, что я — ангел.

— Ну, да… падший разве что, — вновь ухмыльнулся Лешка.

— И не падший вовсе… это ты, как оказалось, развратник! — всерьез обиделась Тося.

— О как! То есть это не ты мне рога нарисовала, а я тебе изменил. Не ты с моим водилой в нашей койке кувыркалась, не ты на хате у Юрка зависала.

— Лешик, ты… говоришь такие странные вещи, словно я — не