Книга Хроника лишних веков - Сергей Анатольевич Смирнов

собой стратега, он тоже тоскует по Риму. По пути заедешь в Равенну. Или наоборот. Сам решишь. Я дам тебе "волчью стаю".

На другое утро я проснулся в расслабленных и сентиментальных чувствах и едва не проговорился о тайнах Равеннского двора: Юсту Грату Гонорию, "римскую невесту" Аттилы, давно уже вывезли из Италии и запрятали в Константинополь. Она была слишком ценной монетой...

Гонория, сестра императора Валентиниана, была первой интриганкой Империи. Однажды тюрьма перестала плакать по ней, но энергичная римлянка не пала духом и сумела послать своего евнуха к Аттиле со страстным предложением руки и сердца. На обратном пути довольный и расслабившийся евнух попался и после допроса потерял еще одну оконечность тела - самую верхнюю. Был скандал. Однако сердечных дел Аттилы, как огня, опасались все, в том числе владыка Западной Римской Империи...

Солнце светило с юга прямо в глаза, и Аттила был раздражен.

Гуннский всадник запылил издалека и, подъехав, вдохнул:

- Едут!

Муравьиная цепочка вскоре показалась вдали.

Белый жеребец Аттилы царственно встал на берегу и затрепетал большой белой луной на встревоженной ветром воде.

- Шапку надень! - повелел мне Аттила, и я растерялся, потому что имел уже две варварских шапки: одну лисью, с двумя роскошными хвостами, а другую - кунью, круглую, с лапками.

- Надевай лису! - поторопил Аттила. - Не нахлобучивай. Пусть видят твое лицо! Где Маркион?

Недолго искали нового придворного пиита, русого коринфского юношу осьмнадцати лет.

Аттила оглядел его с головы до ног.

- Не годится. Одеть, как гунна!

Юноша сник.

Демарат покривил губой и усмехнулся.

- Ты! - Аттила ткнул перстом в него. - Стратег. Этолийский щит и шлем. Панцирь с золотом. Плащ легата. Найди почище!

Демарат гордо склонил голову.

Пот потёк у меня с висков и по переносице, защекотал брови. Я приподнял шапку, вытерся широко, рукавом.

- Терпи!

Аттила поглядел из-под руки в римскую даль.

- Болото в глазах, - тихо сказал он рядом со мною. - Старею. Что у них там?

Я уже мог разглядеть папскую белизну под балдахином. Сооружение покачивалось и очень медленно увеличивалось, сопровождаемое двумя долгими, на полверсты, цепями всадников, последними преторианскими стражами Империи, последними исполинами в шлемах с петушиными гребнями.

- Папа? Не соврали римляне?

Гонцы равеннского двора побывали у Аттилы двумя днями раньше.

- Папа, - кивнул я. - Не соврали.

- Пора!..

Коринфский поэт, подавленный своей миссией, окутанный мехом и повитый ремешками, стал похож не на грозного варвара, а на испуганного лисёнка... Демарат открыто ухмылялся: ёрнический план Аттилы он разгадал и всей душой принял... чтобы потом, совсем затосковав, напиться до полусмерти.

Аттила тронул коня.

На корпус отстали его присные, вожди Орест и Эдекон, вполне себе исторические личности, которые в скором времени сами начнут бороться за затерянный Рим. За тускнеющий трон...

- Стоять! - вдруг крикнул Аттила по-гуннски, сорвался в галоп и, проскакав дюжину темпов, круто заворотил коня.

Он смотрел на всех нас пристально, издали - и весело из той недалекой дали скалился.

- Эй, варвары! - возгласил он на латыни к нам, ко всем пятерым, четверо из коих имели римское гражданство! - Смотрите, варвары, куда вы пришли! Вот Соляная Дорога, она ведет прямо в Рим! Хотите в Рим, варвары? Он рядом.

Я потихоньку посмотрел на поэта. Метаморфозы продолжались: из лисёнка он сделался мокрым мышонком. Я не знал, как его подбодрить. Демарат чувствовал себя в своём седле, он рос и пламенел лицом.

- Хочешь мою шапку? - шепнул я ему.

- Не хочу, - невозмутимо ответил Демарат. - Сам носи.

- Эй, варвары! - продолжал свою наполеоновскую речь Аттила.

Миллионоголовая гуннская орда дышала нам в спины, и казалось, это мы заслонили ее от её предводителя. Он, Аттила, Губитель Европы, обращался только к нам, избранным, пятерым ряженым римлянам, если считать меня гражданином Рима Третьего и, вполне вероятно, последнего. Эдаким диким образом мы заявились в Римскую Империю... Колядовать, не иначе.

- Эй, варвары! На что вам Рим? Притон нищих... Смотрите! Вот всё, что у них есть, они сами нам везут. Стоит ли стирать подковы? Думайте, варвары!

Он попятил коня от нас, а задом двинулся навстречу равеннской - читай, римской - депутации... Говорят, что папа Лев страдал старческой дальнозоркостью.

Потом, не оглядываясь, Аттила прискакал к нам, римским варварам, развернулся и заставил коня замереть, как на пьедестале.

Римляне подошли. Начальники папской свиты - консул Авиен, префект Тригеций, оба в отставке - хмуро переглянулись не с Аттилой, а с нами.

Переговоры не затянулись. Папа вытягивал шею, с нескрываемым ужасом посматривая на застывшую на время лавину кибиток и тучи дыма, а когда успокаивался, начинал морщить нос.

Меня тревожила только одна не известная мне подробность последних дней Древней Истории: а как вдруг папе придет в голову дать Аттиле ложный адрес невесты - только не римский, а равеннский. Мне нужен был только Рим.

И я получил Рим...

"До Рима добираться дольше, пусть их едут, а там видно будет..." - так, по моему разумению, рассудил папа. И мне было нечем его отблагодарить.

Империя откупилась - в последний раз. Равеннский двор мог недолго радоваться, не зная о щедром подарке Аттилы "брату своему", королю вандалов Гейзериху. Тремя годами позже Гейзерих примет посмертный подарок базилевса гуннов... и обойдется с ним, как последний сорванец...

Отпуская меня, Аттила взял с меня клятву не снимать гуннскую шапку до врат Рима.

Мы выехали на рассвете следующего дня, в сопровождении "волчьей стаи", не всей, десятой ее части - сотни гуннских богатырей в накидках из цельных волчьих шкур крупных самцов.

На пути в Рим стратег Демарат будет необыкновенно много молчать - и не пить вовсе, отчего как-то ясно бледнеть и сохнуть лицом.

Ниса не обращала внимания на метаморфозы своего стратега, с утра до ночи занимаясь собой, обвешивая кибитку изнутри зеркалами и примеряя неисчислимые женские сокровища. Он готовилась к триумфальному вступлению в Рим.

- Ты бывала в Риме? - спросил я ее, как-то заглянув в улитий домик на колёсах.

- Никогда! - сверкнула она глазами. - А ты?

Я чуть было не