Книга Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К моменту возвращения в Коринф в январе Элвис был чем–то вроде местного феномена, и Бадди был обречен на успех вместе со своей партнершей, пятнадцатилетней певицей Кей Кроттс из Мичигана, штат Теннесси, которая стала его женой три года спустя. Бадди рекламировал появление Browns всю неделю, потому что ему нравилась Мексин («Мы классно оторвались. Она писала мне, и я писал ей, и я думал, что–нибудь из этого выйдет, пока я не узнал позже, что она таким образом обрабатывала многих диск–жокеев, чтобы они проигрывали ее записи»). Он скептически относился к новым методам привлечения людей на шоу, так как слышал, что Боб Нил платил по 50 центов дюжине местных девчонок, чтобы те визжали во время выступления, но быстро разочаровался в этом методе.
«Знаете, они просто пришли посмеяться над ним, но дело закончилось тем, что они от восторга чуть не разорвали его за кулисами. Он потрясающе выступил, и даже более того, это не было похоже ни на что из того, что вы слышали раньше. Но перед выступлением случилась одна маленькая вещь, которую я никогда не забуду. Они приехали в полдень. У меня и моей матери был маленький двухэтажный домик в Коринфе, и готовить к нам приходила девушка, потому что моя мать передвигалась в инвалидной коляске. Так вот, я пригласил Элвиса, Мексин и Джимми Эда к нам домой. Перед ужином мы предложили Джиму и Мексин мою спальню, чтобы прилечь и вздремнуть. Тогда Элвис сказал: «Я бы тоже хотел прилечь, мне прекрасно подойдет софа в гостиной». И вот он прилег на нашу большую красную софу, свесив ноги, и тут же отключился. Когда я разбудил его поужинать, маленькая девочка, которая у нас работала, Марта Моррис, наготовила целый стол еды, но ему хотелось только кукурузного хлеба, да еще он попросил у меня сливок. Я спустился в магазин, и Элвис слопал целую кучу хлеба, вымоченного в сливках, и сказал: «Вот это — вкусно, как раз то, что мне было нужно». После ужина моя мама, как обычно, сидела у окна, глядя на улицу, и Элвис подошел к ней и сказал: «Миссис Бэйн, все было очень вкусно». Он поцеловал ее в щеку, что было очень непривычно для нее, так как я никогда ее не целовал, я просто говорил: «Спасибо, мама». Она была суровой женщиной. Когда он на минутку вышел из комнаты, она спросила: «Кто это меня обслюнявил?» — «Это был Элвис Пресли», — ответил я. «А я‑то думаю, кто же это такой?» — сказала она.
Потом мы все сели просматривать мои вырезки. Там было много фотографий с самого начала моей карьеры из Нэшвилла и Ралея, Северной Каролины, и знаменитой Renfro Valley Barn Dance, и Элвис сказал мне: «Я надеюсь, однажды я стану таким же знаменитым, как ты. Я уверен, что мне будет приятно когда–нибудь посетить Нэшвилл». И знаете, что я ему ответил? Я помню это так хорошо, как если бы это случилось вчера. Я сказал: «Элвис, если ты разучишь несколько хороших кантри–песен, ты сможешь попасть даже в «Опрай». Конечно, он был очень вежливым, поблагодарил меня, и мы пошли на концерт».
Элвис использовал свою недавно обретенную дружбу с Бадди, чтобы исполнить песню из репертуара группы «Братья Блэквуд» дуэтом с его партнершей. «Мы собирались спеть на нашем выступлении церковную песню под названием «Felling Mighty Fine». Нужно было немного потренироваться перед выходом на сцену, и я в уголке репетировал с Кей, когда вдруг вошел Элвис и сказал: «Бадди, прекрати, ты не можешь петь эту песню, позволь мне спеть ее с Кей». Итак, он спел ее с Кей, и его вариант звучал абсолютно по–иному. По моей версии, песня должна была звучать медленно, а Элвис исполнил ее в своей «тра–ля–ля, ха–ха–ха» манере, ну вы знаете, как он это делал. Вообше–то Кей не была в восторге от подобной интерпретации, девушка призналась мне, что ей она совсем не понравилась, но я испытывал настоящую ревность, когда Элвис и Кей пели вместе, а он исполнял эту композицию снова и снова, не могу сосчитать, сколько раз они ее спели. Пресли просто не знал, когда нужно вовремя остановиться. Но однажды это все–таки закончилось».
Жизнь превратилась для Элвиса в восхитительный сон, и он очень боялся, что настанет день, когда ему придется проснуться. Иногда ему казалось, что все это происходит с кем–то другим, и, когда он говорил о своем успехе, казалось, он сомневается в нем намного больше, чем его слушатели. Когда Пресли вернулся домой, чтобы выступить в «Эллис Аудиториум», ему были посвящены целых четыре колонки в Memphis Press–Scimitar, написанные другом мисс Кейскер, мистером Джонсом, приветливым, легким в общении человеком, который провел столько же времени с мистером Филлипсом, сколько и с каким–нибудь косноязычным героем своего репортажа. «Элвис Пресли неожиданно становится суперзвездой», — гласил заголовок. Статья была снабжена фотографией Элвиса, Скотти и Билла в студии, и под снимком помешена подпись: «Голос белого парня, исполняющего негритянские ритмы с примесью сельских мотивов, за одну ночь изменил жизнь Элвиса Пресли». В статье аккуратно, обстоятельно и даже с оттенком восхищения рассказывалось о стремительном взлете певца: о том, как он рос в Тьюпело, о переезде в Мемфис, об упорстве, с которым он каждый день таскал в «Хьюмз» свою гитару. Также автор статьи описывал, как Сэм Филлипс открыл в мальчике талант, как Дьюи Филлипс помог его реализовать, как Элвис был приглашен выступать в Grand Ole Opty, «рае хиллбилли», через месяц после выхода своей первой записи и на данный момент был признан звездой Луизианы. Он отметил событие, которое помогло молодому человеку добиться успеха, и содействие, оказанное ему Сэмом Филлипсом. «That's All Right», — писал Джонс, — исполнено в стиле негритянского джаза, a «Blue Moon» скорее является композицией в стиле кантри, но обе песни являют собой любопытное сочетание двух абсолютно разных музыкальных направлений». Последний абзац статьи был озаглавлен «Один в своем роде» и подчеркивал неординарность таланта Элвиса, предсказывая блестящее будущее этому привлекательному юному любимцу публики, который вместе со своим менеджером Бобом Нилом недавно открыл офис в городе под названием «Элвис Пресли Энтерпрайзес». «Задайте им
