Книга Тьма над Петроградом - Наталья Александрова

Знакомый фотограф подарил ему пачку черной бумаги, и ПавелАристархович сидел на рынке и вырезал силуэтные портреты желающих. За это емуплатили небольшую денежку, профессор, правда, предпочитал брать продуктами.Талант к рисованию у него был с детства, однако стал он не художником, аискусствоведом. Но вот сейчас пригодилось и умение рисовать.

Так и сидел он на раскладном стульчике, дуя на озябшиепальцы и вырезая просто так, для себя, портрет собаки Дианки, умершей в далекомдевятьсот тринадцатом году, когда его окликнул тихий женский голос:

– Павел Аристархович, никак это вы?

Ртищев поднял голову и увидел перед собой давнюю знакомуюАгнию Львовну Мезенцеву. Если бы она сама не подошла к его стульчику, онникогда бы ее не узнал. Она здорово постарела, была замотала в платок, какдеревенская баба, и только глаза смотрели живо и напоминали прежнюю Агнию.

– Боже мой, вы? – Профессор привстал сместа. – Сударыня, какими судьбами?..

– Тише! – Она почти силой усадила его настул. – Не нужно привлекать внимания…

Он опустил голову и шепотом засыпал ее вопросами о Сашенькеи ее матери, он знал, что они всегда были очень дружны. Агния отвечала кратко,что ее подруга Ольга Кирилловна умерла, Сашеньку же пока миновала гроза. ГПУ неразузнало о ее происхождении, им удалось скрыться от властей, но какой ценой…

– Мы живем у анархистов, – говорила Агния, ??это ужасно. Я служу у них кем-то вроде экономки, а Сашенька… ее взял к себеИгнат Кардаш, он страшный, страшный человек, держит ее взаперти, домогается.Сашенька очень больна, я всерьез опасаюсь за ее рассудок… меня выпускают толькона базар вон с теми двумя. – Она указала на двоих мужчин, один огромный, впапахе, другой на вид пожиже, в женской когда-то бордового цвета кацавейке.

Они застряли возле одноногого гармониста, который наяривал«Яблочко». Мальчишка лет двенадцати ловко плясал, откалывая такие коленца, чтопублика одобрительно свистела.

– Нам не уйти оттуда, да и куда мы пойдем? –бормотала Агния. – Ни жилья, ни денег на еду, да еще выдаст кто-нибудь…

– Господи! – Ртищев выронил ножницы на чей-тоогромный сапог, как оказалось того самого типа в папахе.

– Ты что, старая кляча, тут растобариваешь, вместо тогочтобы сало искать? – проревел мужик, пнув ногой все хозяйство Ртищева.

– Ты что, ирод, делаешь? – завизжали расположившиесяпо соседству торговки бубликами и пирогами. – Ты что это себе позволяешь?Почто старика разорил? Он сидит, копеечку свою зарабатывает, никого не трогает…У, идолово семя!..

Ртищев подобрал ножницы и мигом вырезал портрет анархиста.

– Ой, похож! – захохотали бабы. – Ой, рожанаглая!

Вместо того чтобы озлиться, тип в папахе обрадовался,бережно спрятал портрет, а Павлу Аристарховичу заплатил тремя бубликами, чтокупил тут же, у торговки.

– Так что я в тот день два бублика Меланьепринес, – грустно улыбнулся Ртищев, – третий – не выдержал, по дорогесъел.

– У анархистов, говорите… – сказал Серж,внимательно выслушав рассказ, – стало быть, нужно искать у анархистов.Завтра в их клуб пойдем.

– У них клуб есть? – удивился Борис.

– А как же! Советская власть их признает. Но, –Серж усмехнулся, – до поры до времени. Скоро, ой скоро конец придет ихмалине!

Выцветший бледно-зеленый фасад дворца, как траурная повязка,перечеркивала огромная черная вывеска «Петроградский клуб анархистов».

– Вроде бы нам сюда, – проговорил Серж, подходя ккрыльцу.

Возле двери клуба стоял здоровенный детина в долгополомчерном пальто и длинном красном шарфе, несколько раз обмотанном вокруг шеи исвисающем концами до самой земли. Под правым его глазом красовался огромный застарелыйсиняк, переливающийся всеми цветами радуги от темно-багрового до густо-желтого.

– Вы куда, братцы, – на дискуссию? –поинтересовался он у подошедших.

– Конечно! – подтвердил Борис, покосившись напудовые кулаки анархиста.

– А вы от какой организации? – спросил тот,подозрительно оглядев посетителей.

– От коломенской! – выдал Борис первое, что пришлоему на ум.

– У вас вроде Васька Сухарев за старшего?

– Давно Ваську переизбрали! – включился в разговорСерж. – За левый уклон.

– Иди ты! – недоверчиво воскликнуланархист. – Надо же, как люди перерождаются! Настоящий был анархист, огнемгорел, от него прикуривать можно было!

– Переродился, – пожал плечами Серж.

– Надо же! А у вас ножей, кастетов нету? На дискуссию схолодным оружием нельзя! Допускаются только словесные аргументы!

– Нет, ничего такого! – заверил его Борис.

– Ну, проходите, братцы! – милостиво разрешиланархист, распахнув перед гостями тяжелую резную дверь.

В просторном фойе дворца висело огромное черное бархатноезнамя с красной надписью «Анархия – мать порядка». Под этим знаменем стояламраморная статуя богини правосудия Фемиды, на голову которой какой-то шутникнапялил матросскую бескозырку. Рядом с незрячей богиней двое анархистов молча иожесточенно тузили друг друга. Один был длинноволос, как спившийся дьякон,другой – лыс, как выпавший из лузы бильярдный шар.

– Товарищи, где здесь дискуссия намечается? –спросил дерущихся Борис.

Оба анархиста, мгновенно забыв о своей ссоре, повернулись кБорису и закричали на два голоса:

– Какие мы тебе товарищи? Товарищи в Смольном заседают,в ГПУ служат! Товарищи от народа оторвались! Так что ты не смей нас этимпозорным прозвищем называть, если не хочешь тумаков!

– Извините… – Борис попятился, на всякий случайприняв боксерскую стойку. – А как вас положено величать?

– Братьями! – выкрикнул лысый. – Потому чтовсе люди – братья, кроме этих отщепенцев и ренегатов! – И он ловко пнулногой своего длинноволосого оппонента.

– А дискуссия-то где, братцы? – повторил Борис свойвопрос.

– На втором этаже, в зале! – ответилдлинноволосый, и оба анархиста снова принялись молотить друг друга.

– Еще один вопрос, – попытался прервать ихБорис. – Вы Игната Кардаша не знаете?

Но анархисты так увлеклись выяснением отношений, что большеничего не слышали.

Борис и Серж по широкой мраморной лестнице поднялись навторой этаж дворца. Из-за полуоткрытых дверей доносились громкие крики –наверняка именно там происходила обещанная дискуссия, а значит, там собралсявесь цвет анархической общественности, и был шанс найти Игната Кардаша.

Спутники вошли в зал.

Зал был полон народу. Здесь были матросы в бушлатах истуденты в форменных тужурках, попадались рабочие и мастеровые. Все они кричалиодновременно, так что разобрать что-то в этом непрерывном гомоне непредставлялось возможности.