Книга Однажды и навсегда - Светлана Головьева

— Дорогая моя, ты превзошла все мои ожидания! — восклицает Кимберли, выходя из-за ширмы. Бардовое платье в пол сидит на ней, как вторая кожа. Бархат переливается на свету, придавая платью больший шик. Как и просила Кимберли, я сделала вырез на спине и на ней это смотрится бесподобно. Когда она прохаживается по кабинету, то небольшой шлейф струится позади неё.

— Вы выглядите чудесно, — говорю я, оглядывая платье с новой стороны. Всё же на манекене оно смотрится иначе. А сейчас наряд словно оживает, благодаря Кимберли.

— Это просто чудесное платье, — женщина кружится перед огромным зеркалом, словно маленькая девочка. С её губ не сходит искренняя улыбка, а глаза искрятся. Она выглядит по-настоящему счастливой, а не как та пластиковая кукла, которую я встретила в первый раз. И я понимаю, что именно для таких перевоплощений я решила стать дизайнером. Ведь одежда нужна не только для того, чтобы укрыться от холода или прикрыть свои интимные места. Правильная одежда, заставляет нас чувствовать себя сильней, красивей, дороже. И именно дизайнер способен вложить это всё в свои работы.

После того, как Кимберли забирает платье, она обещает снова обратиться ко мне через несколько месяцев за новым нарядом для дня рождения. За ней приходит Сьюзен Парсон. Она приводит с собой свою маму, и я замечаю, как они обе нервничают. Я прошу Вайолет приготовить кофе для матери Сьюзен, пока я буду помогать ей, надеть платье.

— Вы будете самой красивой невестой на свете, уж поверьте мне, — говорю я, помогая застегнуть платье сзади. Я выбрала оттенок слоновой кости, и он отлично ей подошёл. Когда все пуговицы застёгнуты, то я подвожу Сьюзен к зеркалу, чтобы она смогла первой увидеть платье на себе, прежде чем показать его матери.

— Боже мой, — шепчет Сьюзен, глядя на своё отражение. Она напоминает Дюймовочку, маленькая и очень красивая. И она не выглядит, как большинство невест, которые больше напоминают собой свадебный торт. Эта девушка утончённая, именно так должна выглядеть невеста.

— Готовы показать платье своей маме?

— Да, конечно. Оно прекрасно, — девушка улыбается, трепетно проходясь руками по гладкому материалу.

Когда мы выходим в зал, первой нас замечает Вайолет. Она поправляет свои очки в тонкой красной оправе и, не отрываясь, смотрит на платье.

— А вот и мы, — говорю я, привлекая к нам внимание.

Мама Сьюзен оборачивается к нам и прикрывает рот ладонью, глядя на свою дочку. Медленно она поднимается на ноги и подходит к нам. Сьюзен рядом со мной улыбается и я замечаю слёзы в её глазах, как и у её матери.

— Дочка, ты такая красивая, — произносит миссис Парсон, осматривая платье. — Грэг снова влюбится в тебя, когда увидит в этом платье. Женщина осторожно обнимает дочку, словно боится, что она разобьётся, как фарфоровая куколка.

Глядя на них я невольно начинаю думать о своей свадьбе. Сегодня эти мысли не выходят из моей головы. Чувствую от них мне не сбежать и за семейным ужином. Теперь я понимаю, что наверно зря сказала маме о том, что Джек сделал мне предложение. Теперь она целиком и полностью погрузится в приготовление свадьбы. А уж если ей это доверить, то моя свадьба не будет отличаться от свадьбы королевских особ. Мама любит устраивать праздники и никогда не жалеет средств на то, чтобы об её вечеринках потом ещё месяц говорили на каждом углу. Я люблю свою маму, но иногда она сводит меня с ума.

День подходит к концу, но во мне ещё полно энергии. После того, как все дела были улажены, а платья проданы, меня наконец накрыла волна спокойствия и умиротворения. Я справилась с самыми крупными заказами и обрела постоянных клиентов. Сьюзен даже пригласила меня на свою свадьбу.

До закрытия остаётся пару часов, и время от времени в магазин заглядывают посетители, с некоторыми беседую я, других берёт на себя Вайолет. Когда приходит время закрываться, я проверяю систему безопасности, выключаю свет, и мы вместе с Вайолет выходим на улицу. Прохладный порыв ветра забирается под мою блузку, заставляя вздрогнуть. Мы с Вайолет поспешно прощаемся, и я направляюсь к своей машине.

— Девушка, не желаете прогуляться в этот дивный вечер? — слышу я знакомый голос за спиной, а когда оборачиваюсь, то вижу привалившегося к магазину Джека. Чёрная куртка с белыми налокотниками расстёгнута, и я замечаю под ней угольно-чёрную рубашку. Тёмные джинсы и чёрные ботинки завершают этот дьявольский образ.

— Я не гуляю с незнакомцами, — отвечаю я, складывая руки на груди. Джек ухмыляется, отрываясь от стены и приближаясь ко мне. Новый порыв ветра доносит до меня аромат его одеколона пряного и слегка горьковатого. Чёрные волосы Джека лежат в беспорядке, и каждый раз ветер ещё сильней треплет его волосы. Когда он встаёт вплотную ко мне, то мне приходится слегка наклонить голову назад, чтобы видеть его красивое мужественное лицо.

— Это хорошо, потому что твой жених очень ревнивый и ему вряд ли бы это понравилось, — произносит он, осторожно обхватывая меня руками за талию и притягивая к себе.

— Тогда он должен знать, что его невеста тоже ревнивая и если увидит около него какую-нибудь девушку, то ей очень не повезёт, — кладу руки на его плечи, встречаясь с его хищным взглядом.

— Ему очень повезло с такой невестой, — Джек наклоняется и целует меня в губы, тихонько, еле касаясь, нежно и невинно. — Я скучал по тебе, весь этот чёртов день. И если бы нам не нужно было ехать к твоим родителям, то мы бы занялись сексом прямо в машине. Но раз мы пообещали, то не можем им отказать.

— Ты прав, но я была бы не против секса с тобой, прямо здесь и сейчас, — шепчу я ему на ухо и слегка кусаю его за мочку, в которой снова блестит пирсинг. Мне безумно нравится, когда он вставляет эту серьгу в ухо. Это добавляет ему бунтарства и определённо выглядит сексуально.

— Не соблазняй меня, — он подмигивает и ведёт меня вокруг автомобиля. Открыв дверь со стороны пассажира, и усадив меня на сидение, Джек заботливо пристёгивает ремень безопасности. Всё это он делает с таким сосредоточенным видом, словно в его голове сейчас рождается какой-то сложный план действий. Быстро оббежав машину, он запрыгивает на водительское место и выезжает на дорогу.

— Нервничаешь? — спрашиваю я, наблюдая за его сосредоточенным лицом. Он оборачивается ко мне, легко улыбнувшись.

— Твои предки мне роднее, чем мои собственные, так что я не нервничаю. Всё будет нормально, — он снова возвращает внимание к дороге, но от меня не ускользают эти нервные нотки в его голосе. Он всегда такой. Храбрится, делая вид, что ему наплевать на всё и всех, но на самом деле ему важно, чтобы к нему относились с уважением, чтобы его любили. Все мы нуждаемся в этом, даже если не признаёмся.

— Ты же знаешь, что они тебя любят, — говорю я, осторожно касаясь его руки. Он опускает свою ладонь и переплетает наши пальцы, но не смотрит на меня. Его серьёзный взгляд направлен на дорогу. Движение медленное, мы еле-еле плетёмся друг за другом. В центре города в это время часто бывает сложно проехать. Тем более, сейчас, когда все спешат домой к своим родным. — И я надеюсь, что ты не шутил, когда говорил, что готов украсть меня. Так, на всякий случай, вдруг папа достанет своё охотничье ружьё.