Книга Мой... Желанный... Милый... - Ольга Волкова

Сказать, что я была шокирована — это еще мягко сказать. Шок отразился на моем лице и мне даже немного подурнело.

— Сволочь, — единственное, что могла вымолвить, потому что эмоции, что бурлили во мне ни под какое определение не подходили. Я подозревала, что это только малая часть всего происходящего, больше всего меня интересовало состояние девушки, которую я толкнула из побуждений самозащиты. Гроздьев обнял меня, притягивая к своей обнаженной, сильной груди. Уткнувшись в него, я закрыла лицо ладошками и сосчитала до десяти, чтобы трезво принимать новости. — Что с Ликой? — пробубнила вопрос. Слушая сердцебиение Вити, я постепенно успокаивалась, но как только я задала вопрос — его пульс участился, как и удары о грудную клетку. Отпрянув немного от мужчины, заглянула в глаза — совершенно нечитаемые.

— Её больше нет, — безэмоционально ответил Гроздьев, сжав губы в тонкую полосу. — Врачи сделали все возможное, но ее отравленный наркотиками организм не выдержал нагрузки.

— Это я виновата, — меня всю трясло, и пока осознание доходило в полном объеме, я пошатнулась, но Витя крепко держал меня. Мой любимый не хотел, чтобы я перетягивала вину на себя и потому так сильно замотал головой, говоря мне «нет», а я не слышала его, потому что в ушах неистово шумело.

— Диана! — воскликнул он, чуть тряхнув меня, и только тогда я пришла в себя, но пустота внутри все равно не покидала, изнуряя до одури. — Ты не виновата, детка! Нет-нет, — Гроздьев увел меня от окна, усадив на диван. Я закрыла лицо ладонями, стараясь здраво рассуждать о случившемся. Как бы хотела повернуть время вспять и изменить прошлое, но, увы, такой возможности нет. — Мы получили запись ее последнего разговора с медсестрой, в котором Лика подробно рассказала, как оказалась у подъезда и какую цель преследовала. Вениамин, чтобы скрыть улики побоев, списал всю вину на тебя.

Я не верила своим ушам в то, что только что услышала и продолжала слушать от любимого. Он рассказал мне все «от и до», включая о разговоре с Бондаревым тет-а-тет, перед прилетом в Италию к нам с Артёмом.

— Почему он так поступил с нами? Что такого мы ему сделали, Вить? А фотографии… боже мой, снимки нас троих, как они попали к нему? — недоумевала я. Гроздьев устало выдохнул, облокотившись о диванные подушки. Мужчина сожмурил глаза, затем провел ладонями по лицу, словно смывал с себя этот кошмар.

— Я пытался выбить из него. Даже угрожал, поверь мне на слово, — грустно ухмыльнулся он. — Бондарёв решил, что заплатить пару сотен сверхурочных одному журналисту куда проще. Слежка велась конкретно за мной, любимая. Вы с Артёмом попали под объектив совершенно случайно, а уже это оказалось для Вениамина охрененным заделом для шантажа всех нас. Но, — Витя резко замолчал.

— Что? — я опешила, выискивая в его взгляде ответ. Тревожное ощущение разлилось волной по всему моему телу, словно меня знобило от холода.

— Он лукавил. Диана, он никогда бы в жизни не пошел дальше.

— Почему? — удивилась я, ведь, как раз наоборот, считала, что старик запросто мог очернить отношения, выливая папарацци пикантные подробности нашего трио.

— Потому что Артем — его сын, — Гроздьев был неприступен, когда произнес роковую фразу, раздавшуюся эхом по гостиной комнате. Я нервно хохотнула, широко распахнув глаза. Господи, я все еще сплю, или… — Это правда, — добавил Витя, окончательно выбивая из меня здравый ум.

— А Артём об этом знает? — испуганным шепотом спросила у любимого, как только дар речи вернулся ко мне. Гроздьев пожал плечами, мотая головой.

— Не знаю. И меньше всего хочу, чтобы он об этом узнал, Диана. Он — мой брат. Точка. Мой отец его любил и растил, как своего. И, уверен, он знал, что Артем не его ребенок, — спокойно закончил мужчина, окончательно уверовав меня, что мы — это мы.

— Тёма звонил мне полчаса назад, — потрясенная известиями, вдруг спохватилась. Витя посмотрел на время, отмечая, что скоро нам выдвигаться навстречу к его брату. Мы обещали поддержать Артёма, ведь для моего гонщика это важное событие. И, присутствие самых близких — это самая мощная поддержка для мужчины.

— О, так он разбудил тебя, — ухмыльнулся Витя, заиграв бровями. И вроде обстановка начала восстанавливаться, но все равно кошки точили о мою душу свои коготки, не оставляя в покое, итак, расшатанные к черту нервы.

— Да, — улыбнулась я, — вот и побрела на поиски тебя.

— Иди ко мне, — Гроздьев притянул меня к себе, а потом резко повалил на спину, нависая надо мной. Я оказалась в плену его крепких объятий, но это совершенно не мешало мне ластиться к нему, обвивая шею и притягивая для поцелуя сладкие губы любимого. — Я бы хотел заняться любовью, — промурлыкал он у моих губ, опаляя их горячим дыханием. Витя чуть подался вперед, показывая наглядно, как сильно он желал меня прямо сейчас. Его возбужденный член уперся в мою промежность, и ведь никаких преград не было, кроме его спортивных штанов.

— Так займись, — нахально вздернув бровью, я искушала любимого. Гроздьев лукаво одарил меня своим взглядом, тая в них дьявольскую задумку, которую он решил воплотить, но чуть позже.

— Нет, Диана, — он оставил дорожку поцелуев по моей скуле, останавливаясь у уголка губ. Мы смотрели друг другу в глаза, не в силах справиться с напряжением. Я так хотела забыться в нем, чтобы стереть из памяти разговор, который буквально разбил мне сердце. Смятение все еще присутствовало, но под властью жара и взросшего возбуждения, оно померкло, чему я была безмерно рада. — Мы, правда, застрянем в постели надолго. Артём ждет нас, любимая.

— Ты прав, — потерпев поражение, я сдалась. Мы поднялись с дивана, затем направились в спальню, чтобы привести себя в порядок. Витя первым смотался в душ, а я плюхнулась на край кровати и подобрала под себя ногу. Снова посмотрела в окно, думая, как многое успело произойти в моей жизни за последние полгода. И, хоть я была рада, что с меня сняли все обвинения — абсолютно нелепые, но правда, которая так вскрылась ранила еще больше. Я боялась того, как Артём воспримет её, и что станет делать дальше. Но мы с Витей всегда рядом, а значит ни в коем случае не дадим Артёму слететь с катушек. В конце концов, у нас нет такого права, потому что мы несем ответственность за нашего ребенка.

Я взяла с тумбочки свой мобильник и написала сообщение Рите, интересуясь ее обстановкой на фронте. Подруга была в отчаянии, потому что Илья поставил ей условие: или они втроем обоюдно вместе, или он сделает всё, чтобы Рита никогда не ощутила радости материнства. Со стороны Ильи «условие» прозвучало в качестве угрозы. Как же разительно отличались наши с ней ситуации, и моя подруга по-крупному оказалась в ловушке своих чувств к мужчине, чье сердце принадлежало двум женщинам. Отложив телефон в сторону, я задумалась. Все могло быть иначе: Витя, Артём и я — мы могли не справиться с чувствами, но у нас получилось, а разве это не настоящая любовь?

* * *

Мы с Витей приехали на тренировочный автодром, как раз тогда, когда Артёму меняли шины. Он уже успел накрутить шестьдесят кругов, лидируя по времени. Соперники, конечно, были не в восторге, а я безумно ликовала в душе за любимого мужчину. Я прихватила с собой помпоны, как у телевизионных болельщиц, которых показывают между перерывами в гонке. Гроздьев только посмеялся с меня, но препятствовать не стал, только чтобы я была в хорошем настроении и не вспоминала о тяжелом разговоре с утра.