Книга Паруса и пушки - Александр Бушков

Шекспир и труппа поначалу упирались – пьеса была старая, им самим надоевшая. Однако посланцы Эссекса заплатили хорошо. Пьеса была сыграна 7 февраля 1601 г. – и никакой пользы Эссексу не принесла. На следующий день к нему явились посланцы королевы, лорд-хранитель Большой Государственной печати и главный судья королевства, и от имени королевы потребовали явиться в Тайный Совет для дачи каких-то показаний. Эссекс любезно предложил подождать в библиотеке, пока он должным образом оденется, и запер снаружи. После чего со своими наемниками двинулся в лондонское Сити, уже тогда деловой центр Лондона, вопя во всю глотку, что он бунтует не против королевы, а против ее «дурных советников», за приличные деньги продавших английский престол чертовым испанцам. Тот же лозунг, что употребляли участники нескольких крупных крестьянских мятежей, прозвучавший на сей раз из уст пэра Англии.

Я уж и не знаю, чего он рассчитывал добиться. Однако мятеж провалился – как все, за что бы Эссекс ни брался возглавлять. Он отчего-то самонадеянно полагал себя любимцем публики и искренне верил, что к нему присоединится немаленькая толпа лондонцев. Однако горожане этот балаган дружно игнорировали. Видя, что дело пахнет керосином, наемники, не дожидаясь, когда против них выступят королевские войска, разбежались. Эссекс заперся в своем доме, но сдался и вышел, когда обложившие его резиденцию солдаты Елизаветы пригрозили взорвать дом порохом.

Вот теперь он получил по полной программе – новый суд и смертный приговор по обвинению в государственной измене. Граф во всем сознался и просил об одной милости: чтобы его казнили не на публике. Елизавета согласилась и оказала фавориту последнюю милость – распорядилась заменить мучительную казнь простым отсечением головы. Что и произошло 25 февраля того же года в Тауэре. Правда, палач и в этот раз промахнулся, попал не по шее, а по затылку – но удар был такой, что Эссекс умер мгновенно и голову рубили уже мертвому.

Кто-то, так и оставшийся неизвестным, но, безусловно, поэт в душе, пустил в оборот красивую и романтическую легенду. Якобы в свое время Елизавета подарила любимцу свой перстень, наказав, чтобы он послал его обратно, когда ему понадобится помощь и заступничество королевы. Из окна своей камеры Эссекс высмотрел некоего внушающего доверие юношу, бросил ему перстень и поручил отнести его своей родственнице леди Скроуп, прекрасно знавшей, в чем тут смысл. Однако юноша что-то перепутал и отнес кольцо сестре означенной дамы, леди Ноттингем, – еще более близкой родственнице графа, но, как часто меж родственниками случается, числившейся среди заклятых врагов графа. Она, тоже прекрасно знавшая значение перстня, никуда его не понесла. Елизавета, тщетно ждавшая, что ее бывший любимец смирит гордыню и пришлет кольцо, означавшее мольбы о милости, рассердилась и утвердила смертный приговор. Вскоре после казни Эссекса эта история стала широко известна – а леди Ноттингем слегла с какой-то тяжелой болезнью и, понимая, что умирает, попросила королеву к ней прийти и покаялась в своем поступке. Разозлившись, Елизавета дала умирающей пощечину и воскликнула:

– Может, Господь вас и простит, но я – никогда!

Красивая сказка, и не более того. Прежде всего потому, что Эссекс сидел в Тауэре, где посторонние прохожие под окнами не имели возможности шляться. И нет никаких достоверных исторических свидетельств о том, что Елизавета навещала бы умирающую леди, нет свидетелей их разговора…

В отличие от многих других исторических легенд, частенько сопутствующих хроникам и письменным свидетельствам очевидцев, истоки «баллады о перстне» проследить легко. Она берет начало в более ранней красивой сказке, связанной с восшествием на престол самой Елизаветы. Рассказывали, что она сидела у себя в поместье под раскидистым дубом и читала Библию на древнегреческом. Тут прискакал благородный дон, сэр Николас Трокмортон, и привез ей перстень королевы Марии. По предварительной договоренности с Марией это был условленный знак, означавший, что Мария умерла и Елизавета может законнейшим образом занять престол. Вот только ни Елизавета, ни сэр Николас это предание так никогда и не подтвердили – а впрочем, и не опровергли, что оставляло романтикам простор для фантазии…

И это – все о нем. Препустой был человечек, хотя и остался в Большой Истории как один из фаворитов королевы и участник нескольких исторических событий, где проваливал все, за что бы ни брался. Однако оказался после смерти удостоен чести быть персонажем романтической легенды, что не каждому удавалось.

А мы поговорим о некоторых важных событиях из жизни Елизаветы – кровавых, романтических, мирных. И всегда – серьезных и важных. Рассмотрим подробно, отчего Елизавету нельзя изображать одной лишь черной краской – она такого отношения безусловно не заслужила. Как выразился в свое время талантливый поэт Константин Симонов о Сталине, был культ, но была и личность. Так обстоит и с Елизаветой Тюдор: личностью она была яркой и разносторонней, незаурядной и сложной…

Дела и дни

Главной загадкой правления Елизаветы считают ее безбрачие – которое она, подобно дававшим такой обет католическим священникам, сохраняла на протяжении всей жизни. Хотя сватались к ней на протяжении долгого времени прямо-таки наперебой: испанский король Филипп Второй, два австрийских эрцгерцога Габсбурга, сначала Фредерик, потом Карл, шведский принц Эрик, один за другим – два французских принца.

Елизавета всем отказала. Парламент долго и настойчиво прямо-таки требовал, чтобы королева вышла замуж – чтобы появился законный наследник трона. Однако королева надменно заявила: неужели члены парламента думают, что у последней молочницы в королевстве больше свободы в выборе супруга, чем у королевы? И твердо заявила, что со своим замужеством решит все сама. Так и не решила – хотя прекрасно понимала, что если умрет бездетной, династия Тюдоров прервется за неимением людей хотя бы с малой толикой крови Тюдоров. Судя по всему, будущее династии ее совершенно не волновало.

Некоторые ученые, пытаясь эту загадку объяснить, обратились к психиатрам. Психиатров я уважаю, люди серьезные (сам я лет тридцать назад в качестве хобби изучал психиатрию и гипноз по книге одного из лучших французских специалистов в этой области Леона Шертока – кстати, под руководством знакомых психиатров). Вот только некоторые врачи очень уж любят выискивать всевозможные отклонения у всех встречных-поперечных. Именно из их среды выпорхнула поговорка, впоследствии подхваченная врачами других специальностей: «Нет здоровых людей, есть необследованные». В психологии такое именуется «профессиональной деформацией личности», свойственной представителям многих профессий.

Находятся и психиатры, уверенно ставящие диагноз умершим столетия назад историческим личностям. Другие их коллеги считают, что нельзя выносить диагноз заочно, без общения с пациентом. Ну, разве что болезнь описана в исторических хрониках очень уж подробно.

(Снова отвлекусь ненадолго от главной темы. В свое время я проделал нехитрый эксперимент. Перепечатал на машинке несколько страниц из книги немецкого биографа Александра Македонского Ф. Шахермайера, на основании древнегреческих источников очень подробно обрисовавшего последние дни Александра, его болезнь и смерть. Для чистоты эксперимента я текст чуточку осовременил: Македонского поименовал «больной М.», вместо «пировал с друзьями три дня» написал «пил три дня» и тому подобное. Толковый и опытный психиатр, к которому я с этими листками пришел и попросил поставить диагноз, практически не раздумывая, сказал: классическое описание оставшейся без должного лечения белой горячки. И подтвердил это отрывками из работ по психиатрии (некоторые я и сам до того читал) и примерами из собственной практики.