Книга Тайные архивы русских масонов - Дарья Лотарева

Ярко мистическая окраска новой тайной ложи обрисовывается уже первым собранием, на коем свершен был обряд Воспоминания Тайной Вечери с преломлением хлеба и отпитием вина во оставление грехов. Хлеб преломил С.С. Ланской, ибо духовного лица в среде петербургской братии тогда не было, а по правилам Капитула обряд свершать мог каждый брат чистой жизни. Ланской увещевал братьев начать «путь Креста» в борении со злом.

Капитул Феникса в то же время озабочен был работами тайной ложи в Москве, под руководством П.И. Голенищева-Кутузова, почитая ее «зданием на песке», ибо Управляющий Мастер этой ложи имел много врагов. Капитуляры прибегнули к чрезвычайной мере для сокрытия работ тайной ложи Нептуна и для снятия с себя ответственности в ее работах в будущем; решено было испросить учредительную грамоту от Великой ложи Астреи для новой ложи, в которую войти намерены «отделившиеся по наружности члены ложи Нептуна». Ложа «Гарпократа, которая есть явная, учреждается единственно для прикрытия ложи Нептуна, которая есть тайная», гласило объяснение, и грамота новой ложе, выданная Капитулом Феникса, предписывала «единодушие, согласие и любовь между обеими ложами, по наружности составляющими лишь разные тела, они по внутренности должны быть единая душа, единый дух, единая мысль». По наружности новая ложа входила в состав союза Астреи, тайно же она ставилась в полное подчинение Капитулу Феникса.

Таковой распорядок доказывает, что союз Астреи считался в большей безопасности, нежели союз Великой Провинциальной ложи. Невзирая на то, что сенатор Е.А. Кушелев, избранный Великим Намест-ным Мастером Великой ложи Астреи, в докладных записках Государю свидетельствовал о вольномыслии многих членов, о «несвойственном духу Российской Империи выборном конституционном» правлении, Капитул Феникса ставил зависящие от него ложи под охрану Великой ложи Астреи, как бы признавая тем себя не в силах открыто защитить свой союз. Но, с другой стороны, в это же самое время Капитуляры одерживали большую победу: задуманное сразу же после разделения союза возможное воссоединение было решено; Великая ложа Астрея уступила и 12 июня предложила всем ложам своего союза «введение однородной системы для всего Ордена возвращением к принятой некогда в Великой Директориальной ложе Владимира к Порядку истинной, древней, шведской системе»; кроме того, решено в Уложении уничтожить параграфы о терпимости ко всем системам.

29 июня князь А.Н. Голицын сообщил управляющему министерством внутренних дел о последовавшем запрещении печатать «масонские песни и другие сочинения», т. е. накладывалось veto на масонскую литературу.

Все же, невзирая на явные признаки надвигавшегося запрещения, масоны как бы не верили в его возможность. 12 декабря было отпраздновано с обычным торжеством; поэт Николай Федорович Остолопов[337]сочинил особую оду, которая в рукописи роздана была братии. Привожу эту любопытную оду в кратком варианте.

Ликуй, о сонм друзей священный! Сей день на радость обречен; В сей день монарх наш несравненный Для блага подданных рожден! В сей день природа торжествует, Она ярчайший свет дарует Полночным счастливым странам, И мрак скрывается ужасный, И солнца луч крестообразный Скорей является очам. Не исчислять твои деянья, Благословенный царь сердец, Не обращать других вниманье На твой бессмертия венец, Сияющий в звездах Эфира, Моя стремится ныне лира! Ей не достичь сей высоты, Хочу в сердечных выраженьях Вещать о тех благотвореньях, Какие нам являешь Ты! Судьбы всегда непостижимы. Почти от первых мира лет Бывали мудрые гонимы! Ужели ненавистен свет, Нам обличающий пороки, Ужель высокие уроки Любить и ближних, и Творца И отгонять зловредны страсти Могли вовлечь людей в напасти В разврат повергнуть их сердца! О, памятны еще те годы, Возлюбленные братья, вам, Как не было и здесь свободы Масонам посещать свой храм, Как суеверье угрожало Простерти ядоносно жало На круг избраннейший мужей… Но — днесь… угодно Высшей воле, Да нас ничто уж не страшит, Днесь с Александром на престоле Сама Премудрость восседит. Она сама свой взор к нам обращает И с видом благостным вещает: «Я знаю ваших цель работ! Она священна и полезна; Вас не постигнет участь слезна, От прежних бед, — я вам оплот!» Как мореходец от волненья, Обретший в пристани покой, Лишь чувствует восторг спасенья, Благословляя жребий свой, Так мы забудем все страданья… Прошли годины испытанья, И радость, радость наш удел! Связуйся крепче узел братства! Мы счастливы, нам нет препятства Для добрых и великих дел![338].

В более пространном варианте этой оды масоны молят Великого Строителя мира о ниспослании долгоденствия доброму монарху, о даровании возможности свободным Каменщикам завершить строение духовного храма, дабы воскресить златой век в России. Особенно обращает внимание восклицание Остолопова о несуществовании препятства к производству масонских работ и приглашение радоваться, что все годины испытания миновали, — именно в такой момент, когда эти годины возобновились в России. Вольные Каменщики попробовали вновь прибегнуть к приему И.В.Лопухина, издавшего в царствование Императрицы Екатерины II известный нравственный катехизис франкмасонский, с целью доказать «до очевидности» изложением правил Орденских — благонамеренность российских братьев Каменщиков. При усилившемся контроле над ложами масоны ни минуты не могли сомневаться, что ода, написанная масоном-поэтом на день рождения Императора и произнесенная на торжественном собрании, в присутствии многочисленной братии, не будет доведена до сведения Государя. Смелые слова о Высочайшем покровительстве, коим на протяжении многих лет пользовались ложи в России, могли, как напоминание о былом благоволении, может быть, еще отвратить надвигавшееся окончательное запрещение собраний, — мечтали масоны и тут же они утверждают, что их цель — поддержание веры и златого века на основах взаимной любви. Остолопов не был подвергнут никакому взысканию за сочиненную оду, потому что еще боролись наверху два течения, две партии, и происходили колебания. Когда по доносу служащего, в декабре 1821 г., была запечатана ложа А.Ф. Лабзина, Государь после доклада, осведомившись, что эта была не более как обыкновенная масонская ложа, даже выразил недовольство и повелел ее распечатать. Надежды на возможность минования недовольства, на возврат более спокойных годин не оставляли многих масонов и в далекой провинции, как и в столицах возникали новые кружки, т. е. масоны объединялись в новые ложи.