Книга Лукреция Борджиа - Женевьева Шастенэ

На следующий день по живописной дороге, протянувшейся вдоль Адриатического моря, кавалькада направилась к Римини, городу, лишь недавно подчинившемуся Чезаре. Его последний правитель Пандольфо Малатеста, презираемый своими подданными и свергнутый с престола герцогом Валентинуа, трижды тщетно пытался его отвоевать. Лукрецию с ее свитой разместили во дворце Сиджизмондо Малатесты, где в ее честь были устроены торжества. Феррарцы, знавшие толк в элегантности, отметили ее платье из черного бархата, с вышивкой в форме стрел, составлявших буквы X. Под грудью платье было повязано поясом из белого шелка. В своей депеше, адресованной сестре Изабелле, дон Ферранте посвящает этому изысканному туалету лирический комментарий. Даже шуты в тот вечер танцевали бранль с криками: «Восхищайтесь благородной дамой, как она красива, как она дивно танцует, любуйтесь величием Борджа!»

Но вскоре до маленького странствующего двора донеслись очень тревожные слухи. Говорили, что Джанбаттиста Караччоло, капитан Венецианской республики, хочет отомстить Чезаре за то, что тот похитил его супругу Доротею. Он намеревается, в свою очередь, похитить сестру виновника его бед. Горожане, в окружении солдат гарнизона, запасаются оружием и направляются проверить порты Червиа и Католика. Они не замечают ничего необычного, все вокруг кажется спокойным. Однако, несмотря на то, что люди Чезаре железной рукой наводят порядок в Романье, известно, что дороги наводнены бандами разбойников. Поэтому 23 января дон Ферранте уточняет в письме к своему отцу, что отныне под видом почетного эскорта герцогиню д'Эсте будут сопровождать тысяча пехотинцев и сто пятьдесят всадников.

Два дня спустя кортеж прибыл в Форли по старинной виа Эмилиа, затем — в Фаэнцу и Имолу. По договоренности с герцогиней Урбинской Лукреция решила провести там один день, чтобы «не приехать в Феррару разбитой и усталой, чтобы вымыть голову, чего она не могла сделать уже целую неделю», — сообщает Ферранте герцогу Эркуле.

Заверяя свекра в своей покорности, Лукреция объясняет ему причины остановки и говорит, что перенос ее торжественного въезда на 2 февраля — праздник Сретения Господня — позволит ей начать новую жизнь под покровительством Пресвятой Девы. Эркуле д'Эсте остается лишь согласиться с такими доводами.

Несмотря на бесконечные снегопады, постоянно затрудняющие передвижение, кавалькада вновь трогается с места и направляется в сторону Болоньи. Для рода Бентивольо, здешних правителей, которые имели неосторожность присоединиться к противникам Ватикана, альянс Борджа и д'Эсте — суровое предостережение. Далеко идущие планы Святого престола и опасные сети, которые Чезаре расставляет в Романье, тревожат их. Однако вслед за Монтефельтро они не жалеют средств, чтобы роскошно и пышно принять Лукрецию. 28 января болонцы держали в руках не аркебузы, а оливковые ветви. У ворот Стефано засвидетельствовал свое почтение герцогине Джованни Бентивольо. Крепостные стены остались позади, и она въехала в город, настоящий лес из башен, символ соперничества аристократических семейств, озабоченных своими престижем и безопасностью.

Джиневра Сфорца, супруга сеньора Бентивольо и двоюродная сестра Джованни Сфорца, ненавидела Борджа, однако политические интересы важнее семейных дел, поэтому она встретила Лукрецию на пороге дворца короля Энцо. Здание, в котором разместили герцогиню Феррарскую, было построено в 1249 году и в свое время служило тюрьмой сыну императора Фридриха II Гогенштауфена, короля-поэта, побежденного гвельфами, в течение четверти века утешавшегося любовью красавицы Лучии Вендаголи — прародительницы Бентивольо.

На следующий день Джованни Бентивольо (его портретом до сих пор можно любоваться на запрестольном образе «Мадонны на троне» в церкви Сан-Джакомо-Маджоре), гордившийся тем, что владеет самым старым в Европе университетом, где уже в XIII веке обучалось около десяти тысяч студентов, показал своей гостье библиотеки и аудитории, где преподавали философию, право, теологию. Самым удивительным было то, что в этом ученом городе преподавали женщины, и среди них Новелла д'Андреа, которая, как рассказывают, читая лекции, пряталась за занавеску, чтобы не отвлекать студентов своей красотой.

Вечером во дворце Бевилаква было устроено пиршество. Семье, три дня тому назад встретившей сестру Чезаре скрепя сердце, теперь не хотелось с ней расставаться.

Едва только рассвело, Кастеллини подал сигнал к отъезду, и при свете факелов часть свиты выехала в Феррару, в то время как ограниченный эскорт сопровождал герцогинь. Две молодые женщины, защищенные от влажности и холода длинными атласными плащами на куньем меху, молча ехали в сторону канала и небольшого судна, которое к концу дня должно было доставить их в Domus Jucunditatis по водному пути (в то время он связывал Болонью и По); сто человек всю ночь раскалывали лед, чтобы пробить дорогу кораблю.

Вечером Аннибал Бентивольо принимал новую родственницу на самой прекрасной своей вилле, справедливо названной «домом счастья». Все здесь было розовым, солнечным и небесно-голубым, по стенам струились фрески, изображавшие цветочные гирлянды, чередовавшиеся с семейными гербами и девизами: «Ради любви я готов на любые страдания». Пажи, одетые в лазурные одежды, преподнесли дамам вино, ароматизированное корицей. Тепло очага, где медленно сгорали огромные поленья, постепенно погружало Лукрецию в блаженное состояние. А на следующий день ей предстоял въезд в Феррару.

Стремясь произвести наиболее благоприятное впечатление на князей д'Эсте, она решила лечь спать рано и простилась со своими приближенными. Только Анджела, Иеронима и ее горничная последовали за ней, чтобы совершить обычный ритуал ухода за ее волосами, затем помогли ей устроиться спиной к огню, подложив ей под ноги подушки, распустив по ее плечам, по спинке и подлокотникам кресла светлые пряди, окутывавшие ее подобно золотой мантии и доходящие до земли. Тепло от «горящего вина» и от жарко пылающего очага разлилось по ее телу и погрузило в сон.

Внезапно цоканье подков, возвещавшее о прибытии всадников, заставило вздрогнуть ее родственниц. Послышались крики. Дверь открылась, и появился дон Ферранте в сопровождении еще одного мужчины, который решительным жестом потребовал тишины. Оба медленно направились к камину, в то время как Анджела и Иеронима бросились вперед, готовые защитить двоюродную сестру. Однако незнакомец, хотя манеры выдавали в нем воина, не походил на мстителя.

Его странное поведение, скорее, озадачило их. Сняв шляпу, он несколько раз провел рукою по лбу, словно желая удостовериться, что он не грезит. Он медленно подошел к креслу и с любопытством и восхищением стал разглядывать спящую красавицу, без прикрас и без притворства, ту, с которой ему предстояло разделить жизнь, которая даст ему детей, ту, которая подарит ему счастье.

Альфонсо пренебрег протоколом, ему не терпелось застать молодую жену в тот час, когда она останется одна: ведь до него доходили весьма противоречивые слухи о ней. Посланники его отца пели ей дифирамбы, но все Сфорца, Арагоны и его сестра Изабелла уверяли его в том, что он порочит себя этим союзом. Какой стала юная девушка, с которой он познакомился восемь лет назад, когда она выходила замуж за Джованни Сфорца? Какова теперь эта женщина? Опыт первого брака сделал Альфонсо осмотрительным и оставил в душе горький осадок: Анна Сфорца, его первая супруга, крупная, грубоватая особа, была начисто лишена женственности, одевалась, как мужчина, любила женщин, отказывала мужу и проводила ночи со своей маленькой черной рабыней.