Книга Морган ускользает - Энн Тайлер

– Если кормить детей на кухне, – сказала, загибая пальцы, Бонни, – в столовой будут сидеть за столом шестнадцать взрослых, или пятнадцать, если Лиз захочет поднос в постель, но тогда матери станут то и дело бегать проверять детей, поэтому лучше, наверное, накормить их пораньше. Хотя в этом случае, едва мы сядем за стол, дети начнут носиться вокруг нас как сумасшедшие, к тому же – только сейчас вспомнила – Лиз сказала, что в половине восьмого заглянет ее старая соседка по колледжу, поэтому садиться есть слишком поздно мы не можем. Или она подразумевала, что соседка придет на ужин, как по-твоему? Но тогда за столом окажется семнадцать человек, то есть если Лиз не захочет есть в постели, а она, естественно, не захочет, раз ее подруга будет сидеть внизу, а приборов у нас хватит только на шестнадцать, значит, придется разделиться, скажем, я, ты, Бриндл и твоя мама – в первую смену, а во вторую девочки с мужьями и… о господи, Дэвид же, насколько я знаю, еврей. Ничего, что я ветчину на стол подаю?

– Дэвид – это кто? – спросил Морган.

– Бойфренд Кэйт, Морган. Будь повнимательнее. На самом деле все очень просто.

После ужина один из внуков сломал палец на ноге, а может, и не сломал, наверняка никто сказать не взялся, но все согласились, что на сломанные пальцы ноги шин не накладывают, поэтому не стоит беспокоить доктора в нерабочее время. Вообще-то Морган был не прочь свозить мальчика в больницу, которую он теперь и во сне мог найти. Морган нуждался в свежем воздухе. Гостиная выглядела морем человеческих тел – в ней читали, вязали, боролись, ссорились, играли в настольные игры, ковырялись кочергой в камине, сидели развалясь, зевали, разговаривали о политике. Шторы оставались неопущенными, и давившая на стекла темнота делала все происходившее в доме еще более мрачным. Гарри, черный лабрадор Луизы, изгрыз большой упаковочный пакет, разбросав мелкие серые клочья по всему ковру.

Морган поднялся в спальню, там стояли у комода и размалевывались губной помадой Бонни две малявки. «Кыш! Кыш!» – закричал Морган. Они подняли к нему чумазые лица крошечных пожилых пьянчужек, однако приказа не выполнили. Он вышел, хлопнув дверью. В холле ему ударил в ноздри застоявшийся здесь запах ветчины, и Морган почувствовал себя толстяком. Он услышал крик малышки, ее надрывный голос словно впивался ему в поясницу. «Это уж слишком!» – сказал он этому, как его, Дэвиду, тощему, ученого вида молодому человеку, только что сошедшему, держа в руке книгу в бумажной обложке, с третьего этажа. Дэвид был слишком вежлив, чтобы ответить что-нибудь, но по одному тому, как он спускался с Морганом по лестнице, тот понял, что Дэвид ему сочувствует.

Бонни вышагивала с малышкой на руках по прихожей – другого места в доме, судя по всему, не осталось.

– Ты можешь немного подержать Памми? – спросила она.

– Памми? А, малышку.

Брать ее на руки Моргану не хотелось, однако Бонни выглядела такой измочаленной, серой от усталости. Он принял от нее девочку – маленький, теплый, обмяклый комочек. Нечего и сомневаться, исслюнявит все плечо его костюма в тонкую полоску, который Морган всегда надевал в случаях, когда хотел выглядеть главой семьи.

– По-моему, Бонни, мы слишком далеко зашли с этими гостеваниями, – сказал он.

– Ну, Морган, ты так всегда говоришь. А стоит им уехать, ты уже на следующий день бродишь по дому, как потерявшая щенков собака.

– Да, но, видишь ли, их с каждым приездом становится все больше. И задерживаются они все дольше.

Из кухни вышла Молли с ведром в руке.

– Кристофера вырвало, – сообщила она.

– Ну, как тебе покамест нравится наш мир? – спросил у малышки Морган.

В дверь позвонили.

– Кто бы это был? – удивилась Бонни.

– Наверное, соседка Лиз.

– Ну ей-богу, Морган. Соседка Лиз в гостиной сидит.

– Правда?

– Она и ужинала с нами, Морган.

Он открыл одной рукой дверь, за ней стояла в ожидании Эмили. Он увидел ее как лучистую вспышку бледного света. И почувствовал, что все вокруг ожило и повеселело.

– О, – произнес он.

Эмили улыбнулась. В руке она держала перевязанный красным шпагатом пакет. По какой-то лишенной логики причине Моргану показалось, что подарок предназначен ему. Что она и есть этот подарок. Тут Бонни сказала: «Эмили!» – и шагнула вперед, чтобы поцеловать ее. Эмили смотрела на Моргана поверх плеча Бонни. Потом, серьезная, отстранилась от нее, протянула руку к Моргану и, похлопав малышку по голой ступне, сказала:

– Красавица!

Глядя ему в глаза.

Девочка собралась с силами, чтобы зареветь снова, но вдруг икнула и поникла – быть может, ее застал врасплох задувавший в дверь ледяной ветерок, быть может, прикосновение холодной руки Эмили.

– Входите же, – пригласила Бонни. – Вы, наверное, замерзли! На машине приехали? Видели вы когда-нибудь такую погоду?

Она повела Эмили в гостиную, Морган пошел следом. Эмили воспринималась им как единственная здесь точка покоя. Она стояла в центре гостиной, а все остальные толклись вокруг нее. В том, как она вручила пакет Лиз, было что-то замечательно официальное – Эмили словно не была уверена, что его примут. Но Лиз, беря пакет, уже восторженно вскрикивала. Материнство словно увеличило ее в размерах, опушило по краям, обратило в подобие снежного заряда, состоящего из купального халата и млечных ароматов. И конечно, ей понравилась извлеченная из пакета кукла, ягненок. Кукла переходила из рук в руки, каждый предпринимал попытку поуправлять ею. В конце концов стеганая мордочка ягненка уткнулась носом в щеку малышки. Та испугалась и забила по воздуху кулачками.

– Налей Эмили выпить, ладно? – сказала Моргану Бонни.

Он нагнулся, чтобы опустить малышку на колени Луизы. Та приняла ее неуверенно, продолжая сжимать шишковатой рукой бокал портвейна.

– Что это? – спросила она.

– Это ребенок, мама.

– Мой?

Морган передумал, снова взял малышку и отдал ее Бриндл. Бриндл, читавшая каталог почтовых заказов, передала девочку двойняшкам. Девочка явно сочла все происходившее лучшим из развлечений за день.

– Вылитая Лиз, – сказала Эмили. – Правда? Очень похожа. Только глаза как у Честера.

– Эмили, милая, а где же Леон? – спросила Бонни. – И Гина? Ей не захотелось посмотреть на маленькую?

– У нее в понедельник доклад по естественным наукам. Весь уик-энд с ним провозилась.

Морган представил себе их примолкшую квартиру: голую, чистую гостиную и Гину, сосредоточенно вникающую в книгу.

– Ну хотя бы Леон, – сказала Бонни. – Вы могли привезти Леона.

– Он смотрел какую-то телепередачу. А я сообразила, что если стану дожидаться ее окончания, то девочку уже спать уложат.

Два года назад Мередиты купили маленький телевизор. Морган все время забывал об этом. Каждый раз, как Эмили упоминала о нем, Морган мысленно моргал, ему приходилось производить разрушительную внутреннюю подстройку. Он подошел к буфету, налил бокал хереса – единственного напитка, который Эмили на его памяти соглашалась попробовать. И вручил бокал ей, как раз снявшей пальто.