Книга Сальватор. Том 2 - Александр Дюма

Действие разворачивалось в девственном лесу на улице Анфер, не таком зеленом, конечно, как в ту памятную весеннюю ночь, когда мы пришли сюда впервые, но не менее живописном в эту пору поздней осени, да еще в такое время.

Именно отсюда ушли Сальватор и генерал Лебастар де Премон, чтобы вырвать Мину из рук г-на де Вальженеза. Здесь же они назначили встречу, чтобы вырвать г-на Сарранти из рук палача.

Видели мы и то, почему Сальватор не пришел на свидание и как его заменили г-ном Жакалем.

Мы знаем в лицо кое-кого из тех, кто собрался в необитаемом доме.

Это вента карбонариев, призвавшая на помощь, учитывая сложившееся положение, четыре другие венты. Ночью 21 мая генерал Лебастар де Премон приходил на подобное собрание, прося освободить его друга.

Читатели помнят ответ карбонариев, мы рассказывали об этом в главе под названием: «Помоги себе сам, и Небо поможет тебе». Они наотрез и единодушно отказались участвовать в освобождении пленника. Мы ошибаемся, когда говорим «единодушно»: один из двадцати членов, Сальватор, предложил генералу свою помощь.

Что за этим последовало, мы уже знаем.

Мы также помним, как резко, хотя и справедливо сформулировали карбонарии свой отказ. Однако мы еще раз приведем текст на тот случай, если кто-нибудь забыл, о чем говорилось в вышеупомянутой главе.

Оратор, которому было поручено выступить от имени братьев, так выразил свою мысль:

«Я сожалею, что вынужден дать вам такой ответ. Даже если бы существовали очевидные, бесспорные доказательства невиновности господина Сарранти, по мнению большинства членов, нам не следовало бы поддерживать предприятие, имеющее целью вырвать из рук закона того, кого этот закон осудил справедливо; поймите меня правильно, генерал: я говорю „справедливо“, имея в виду: „когда не доказано обратное“.

Утром описываемого нами дня, когда Сальватор обдумывал свою поездку в Ванвр, он зашел к генералу Лебастару де Премону. Генерала он не застал и просил ему передать следующее.

«Нынче вечером состоится собрание в девственном лесу.

Ступайте туда и скажите братьям, что У НАС ЕСТЬ доказательство невиновности г-на Сарранти. Я представлю это доказательство в полночь Однако с девяти часов вечера сидите с десятком верных людей в засаде неподалеку от Иерусалимской улицы; вы увидите, как я войду в полицию, до этого момента, я уверен, все произойдет так, как я задумал. Но в префектуре – хотя я не думаю, что г-н Жакаль осмелится на такой шаг, зная, кто я такой, – меня могут арестовать.

Если до шести часов я не выйду, значит, меня схватили.

Если это произойдет, г-ну Жакалю придется выйти самому.

Примите меры как человек, привыкший организовывать засады. Захватите г-на Жакаля и его кучера; последнего отпустите, когда сочтете возможным, а г-на Жакаля, покатав по городу и запутав следы, отвезите в девственный лес.

Как только я снова окажусь на свободе, я сам им займусь».

Именно генерала Лебастара де Премона видели читатели рядом с г-ном Жакалем в карете. Он в точности исполнил все предписания Сальватора.

Вента или, точнее, пять вент, собравшиеся в этот вечер, чтобы договориться о выборах, еще в десять часов узнали через посланца генерала об аресте Сальватора, невиновности г-на Сарранти и необходимости похитить г-на Жакаля.

Целая вента, то есть двадцать человек, в мгновение ока предприняли все необходимое, чтобы г-н Жакаль не смог улизнуть: помимо четырех человек, которых г-н Лебастар де Премон посадил в засаду у префектуры, и трех человек, которые находились вместе с ним на бульваре Кур-ля-Рен, вента расставила на одинаковом расстоянии посты по четыре человека вдоль реки и за заставой Пасси.

Господин Жакаль никак не мог улизнуть, и он попался.

Мы проследили за его долгим путешествием по Парижу, предпринятым по совету Сальватора, и оставили в окружении карбонариев. Начальник полиции с тревогой ожидал приговора, который, судя по всему, должен был оказаться последним.

– Братья! – торжественно начал генерал Лебастар де Премон. – Перед вами тот, кого вы ждали. Как и предвидел наш брат Сальватор, его арестовали. Как он и приказал на случай своего ареста, тот, кто посмел занести на него руку, был похищен и стоит перед вами.

– Для начала пусть отдаст приказ освободить Сальватора, – предложил кто-то.

– Я это уже сделал, господа, – поспешил заверить г-н Жакаль.

– Это правда? – переспросили несколько человек, что свидетельствовало об одном: судьба Сальватора была им далеко не безразлична.

– Подождите! – предупредил г-н Лебастар де Премон. – Человек, которого нам посчастливилось захватить, очень хитер.

Как только мы его арестовали, он стал обдумывать, из-за чего оказался похищен, и догадался, что отвечает головой за нашего друга и что мы прежде всего потребуем свободы для Сальватора.

Он захотел проявить инициативу и, как и говорит, действительно отдал такой приказ. Но на мой взгляд, ему следовало отдать его перед тем, как он вышел из префектуры, а не после того, как попал к нам в руки.

– Я же вам сказал, господа, – вскричал г-н Жакаль, – что просто забыл отдать такой приказ перед выходом.

– Досадная забывчивость! Братья сами решат, насколько это серьезно, – проговорил генерал.

– Кстати, – продолжал тот же голос, что спрашивал у генерала, правду ли сказал начальник полиции, – вы здесь, сударь, не только затем, чтобы ответить за арест Сальватора. У нас к вам тысяча других вопросов.

Господин Жакаль хотел было ответить, но говоривший властно взмахнул рукой, приказывая ему молчать.

– Я говорю о ваших проступках не только в области политики, – продолжал он, – вы любите монархию, а мы – республику, так что же? Вы вправе служить человеку, как мы можем посвящать свои жизни принципу. Вы арестованы не только как политический агент правительства, а как человек, превысивший свои полномочия и злоупотребляющий своей властью. Не проходит дня, чтобы в секретный трибунал не поступала на вас жалоба, чтобы кто-то из братьев не потребовал вам отомстить. Уже давно, сударь, вы приговорены к смерти, и если до сих пор живы, то только благодаря Сальватору.

Спокойный, неспешный и грустный тон говорившего произвел на г-на Жакаля столь невообразимое действие, словно он услышал, как заиграла труба карающего ангела. Начальник полиции многое мог бы возразить, он умел быть красноречивым, и в свой последний час, когда смерть подкралась незаметно и раньше срока, у него, конечно, была отличная возможность блеснуть своим красноречием. Но ему даже не пришло в голову попытаться это сделать: строгое молчание, царившее среди присутствовавших, превращало это многочисленное собрание в мощную и страшную силу.

Господин Жакаль молчал. Тогда слово взял другой оратор.

– Человек, арестованный по вашему приказанию, хотя вы десять раз обязаны ему жизнью, сударь, дорог всем нам. За одно то, что вы арестовали и, значит, посмели поднять руку на человека, которого вы по многим причинам должны были почитать, вы заслужили смерть. Этот вопрос мы и поставим на обсуждение.