Книга Дитя Всех святых: Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

Карл VI оказался невредим: рано утром он явил свою персону толпе. В девять часов он отправился в собор Парижской Богоматери, чтобы присутствовать на покаянной мессе. По окончании службы глашатаи объявили приказ короля: в Целестинском монастыре построить часовню во искупление несчастья. Согласно тому же распоряжению его величества особняк Белой Королевы будет снесен.

Хоть народ и удалился успокоенный, ропот продолжался. Не нанесло ли это ужасное событие новый удар по здоровью короля? Не повторится ли несчастье, произошедшее в Манском лесу?

К счастью, этого не произошло. Напротив, Карл VI, отчитав своего брата за неосторожность, назавтра приступил к обычным делам, как будто ничего не случилось. Все успокоились, даже не подумав о том, что такое отсутствие чувствительности и является, быть может, самым тревожным знаком…

Бал Пылающих Головешек унес четыре жертвы. Ивейн де Фуа умер первым. Именно его обугленное тело видели присутствующие. Граф де Жуани и сир де Пуатье скончались через два дня. И поскольку сильнее всего Господь пожелал наказать главного виновника, судьба Юга де Гизе оказалась самой суровой. Он отошел после целой недели нечеловеческих мучений.

Но даже это не успокоило народный гнев. Гроб сира де Гизе, который вывозили из Парижа, чтобы похоронить на родине, парижане забросали камнями, крича:

— Собака, голос!

***

Ни о чем этом Франсуа, прикованный к постели, не знал. У него были обожжены левая рука и кисть. Ожоги руки были поверхностными, а вот ладонь пострадала серьезно. Из-за попавшей на нее смолы она горела долго, и рана оказалась глубокой.

С пальца, конечно же, сразу сняли кольцо с волком. Сквозь боль и лихорадку Франсуа видел свой перстень на груди женщины, которая повесила его себе на шею на цепочке. Время от времени Франсуа тянул руку, чтобы снять его, но женщина успокаивала больного, гладила по лбу, промокала выступивший пот. В ее речи слышался легкий, неопределенный акцент:

— Не надо двигаться: я верну вам кольцо одновременно со здоровьем. А пока отдыхайте. Вы в полной безопасности.

Сквозь бред Франсуа понимал, что эта женщина спит в его комнате, но не на одной с ним постели. Где же? В походной кровати? На полу? Во всяком случае, достаточно близко от него, потому что стоило ему произнести хоть слово, сделать хоть малейшее движение, как она оказывалась рядом.

Еще он помнил ее имя, Маго д'Аркей, и временами перед его глазами вставала страшная картина: волки, объятые пламенем люди…

Лежа, Франсуа мог разглядеть ее лицо только снизу. Оно было обрамлено длинными черными волосами и — что было странно для женщины, занимавшейся макияжем королевы, — без малейших следов румян. Но самым удивительным в ней были глаза. Они обладали особенностью менять цвет. Чаще всего они были черными, но порой, особенно когда она склонялась к его изголовью, они становились фиолетовыми. Это завораживало, ослепляло… Нет сомнения, именно ради того, чтобы подчеркнуть эту свою редкую особенность, она не пользовалась косметикой, и ее кожа сохраняла естественный цвет.

Франсуа не знал, сколько времени он лежит здесь в полубреду, не в силах произнести ни слова из-за слабости и жара. Напрягая ослабевшее сознание, он пытался размышлять.

Все указывало на то, что перед ним — именно она, его последняя любовь, которой он так боялся. Адская женщина, посланная преисподней, появившаяся в ночь ужаса и смерти. Похоже, предсказание Маргаритки осуществлялось.

Но Франсуа отказывался в это верить. Он не находил в своей спасительнице ничего зловещего. Она была сдержанной, предупредительной, держалась с достоинством…

Выздоровление наступило внезапно. После двух месяцев вынужденного заточения в собственной спальне Франсуа внезапно почувствовал, что уже здоров. Словно по мановению волшебной палочки жар покинул его тело. Он поднялся, оделся и взглянул на левую руку. Рана зажила, но шрам от ожога остался — и останется уже навсегда. Почти везде кожа стала гладкой и розовой.

Маго д'Аркей, которой как раз в тот момент в комнате не оказалось, не замедлила появиться. При виде его она вскрикнула. Франсуа заметил, что глаза ее приобрели такой яркий фиолетовый оттенок, какого он у нее прежде не видел. Так много нужно было им сказать друг другу, что он не мог больше ждать.

— Почему ваши глаза меняют цвет?

— Потому что я счастлива.

— Как это?

— Когда я счастлива, мои глаза становятся фиолетовыми. Все прочее время они черные. У меня так было всегда. В моей деревне колдун заметил это давно.

— Колдун?

— В Пруссии есть колдуны. Я там родилась.

— Но это языческая страна!

— Именно поэтому меня долго называли «язычница Маго». Теперь, когда вы поправились, мы можем, наконец, познакомиться. У меня было время как следует разузнать о вас, но вы совсем не знаете, кто я.

Маго д'Аркей с изяществом опустилась на постель Франсуа и стала рассказывать о своей жизни. Раннее детство она провела в одной варварской деревушке, в самой захолустной части Пруссии. Однажды, двадцать лет тому назад, когда ей было всего шесть, пришли крестоносцы. Они предали все огню и мечу, не пощадив никого, кроме детей, которых увели с собой.

Ее воспитание было поручено монахиням баварского монастыря. Девочка была крещена и получила религиозное воспитание, а, кроме того, ее научили многим другим вещам, к примеру, латинскому, греческому, французскому языкам. Дикарка Маго, которая жила подобно зверьку, поклонялась божествам ручьев и лесов, довольно быстро превратилась в красивую и образованную молодую особу. Когда ей исполнилось шестнадцать, мать аббатиса решила, что место ее не в монастыре, а при дворе.

У Виттельсбахов она быстро стала неразлучной подругой Изабо, которая была на четыре года младше ее, и, когда в 1385 году Изабо отправилась во Францию, чтобы выйти замуж за Карла, Маго последовала за ней — равно как и немка Катрин. Без соотечественниц королева чувствовала бы себя одинокой среди людей, на языке которых она не говорила и чьих привычек не знала.

Коль скоро подруге короля требовалось пристойное имя — ведь звать «язычницей Маго» или просто «Маго» ее не могли, — королева подарила ей небольшой замок в деревушке Аркей. С тех пор она и стала именоваться Маго д'Аркей.

Пока женщина говорила, Франсуа де Вивре внимательно слушал ее рассказ, но это не мешало ему любоваться ее внешностью. Только теперь он как следует мог рассмотреть ее и должен был признаться, что никогда еще не видел красоты столь совершенной. Высокая, прекрасно сложенная, Маго д'Аркей была ослепительна и великолепна.

Когда она замолчала, Франсуа попытался было выразить ей свою признательность, но она решительно остановила его.

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Вновь приступить к своим обязанностям при дворе.

— Вы пойдете сегодня вечером на бал?