Книга Следователь по особо важным делам - Анатолий Безуглов

Он посмотрел на часы и заторопился.

К Мурзину. На телевизор. Ещё раз попытался соблазнить меня, но безуспешно.

Я хотел уже лечь, но в это время в коридоре раздались шаги. Я узнал по походке Ищенко.

Она вошла, румяная с мороза, принесла с собой запах снега. На её торжествующем лице так и пробивалась с трудом сдерживаемая улыбка.

— Был у Залесских гость! — выпалила она с ходу. — Был, залётный. Двадцать пятого июня… Да простите, Игорь Андреевич, что поздно, не успела на последний автобус, пришлось на попутных.

— Что вы, какие могут быть извинения!

— Понимаете, заболталась с парнем. Хороший паренёк.

Умница.

— Этот самый гость?

— Да нет. Шофёр, что его подвёз. Помнит, как будто вчера дело было. Улицу, дом, куда подбросил. Все сходится — Залесские.

— Так-так-так, — я заразился её настроением. — Что же это был за попутчик?

— Чудной, говорит.

— А именно?

— Передать на словах трудно. Завтра этот шофёр к вам сам подъедет. А то, знаете, из вторых рук…

— Шофёр где работает?

Старший лейтенант достала бумажку, отстранила подальше от глаз.

— «Спец…», — она махнула рукой, — в общем, какой-то «монтаж». Фамилия Веселаго Андрей. Действительно Веселаго. Путёвый парнишка.

Я хотел было расспросить подробнее. Но, несмотря на явное удовлетворение, Серафима Карповна выглядела уставшей. Понять её нетрудно: она отыскала иголку в стогу сена.

Куда делся сон! Закрутились мысли, я проворочался чуть ли не до первых петухов.

Веселаго приехал в середине дня. Улыбчивый парень, с казацким чубом, пришлёпнутым ко лбу от шапки. Он мне кого-то напоминал. Его упругие плечи теснились в костюме, предназначенном, видимо, для особых случаев. Он чувствовал себя в нем неловко. Мал был и воротничок белой рубашки с косо повязанным галстуком.

Я предложил сесть. Парень продолжал улыбаться. Разве что только не подмигивал. Мне было немного неловко.

И ещё смущало ощущение, что мы где-то виделись. Я думал об этом и не мог сразу собраться с мыслями.

— Ну что ж, товарищ Веселаго, давайте побеседуем.

— Можно, — кивнул он. Солидность и серьёзность обстановки погасили его улыбку.

— Вы часто ездите в Крылатое?

— Через день, считай, не меньше.

— Возите что?

— Сами знаете, цемент.

Теперь настала моя очередь расплыться в улыбке:

— А я вас сразу и не узнал. Значит, быть богатым…

— Я самый. — Он похлопал себя по груди, по коленям. — Как видите, жив, здоров.

— По-прежнему по двое суток за рулём сидишь? — Я невольно перешёл на «ты». Как со старым знакомым.

— Бывает, — нехотя сознался он. — А что поделаешь?

Приходится.

— Да, техника безопасности, смотрю, у вас не на высоте, — сказал я серьёзно. Он хотел что-то возразить, но я продолжил: — Все ведь до случая. И геройства тут нет, поверь. Нельзя чьё-то головотяпство замазывать с риском для своей жизни… О семье подумай.

— За ради неё и работаю.

— И жена терпит, что ты по две ночи дома не ночуешь?

— Терпит. Любая стерпит, когда приносишь в получку столько да ещё маненько…

— А маненько это что, с леваков?

Он нахмурился:

— Я, кажется, с вас, гражданин следователь, ни копейки— не взял. Я сам могу кому хошь подбросить, если кто бедный…

Это был промах с моей стороны.

— Не гражданин, а товарищ следователь, во-первых.

Во-вторых, обижаться не стоит. Встречаются ведь и рвачи.

Не так ли? — пытался я выкрутиться. Не очень ловко…

— Может быть, — угрюмо ответил Веселаго. — А подвёз того малого не из-за денег. Так же, как и вас. Пылишь, пылишь один, а с попутчиком веселее, хоть словом перекинешься…

— Он предлагал деньги за проезд?

— Деньги не предлагал. Натурой.

— Как это?

— На выбор. Хошь, бутылочку такую маленькую спиртного-коньяк, виски, водка. Или пачку сигарет заграничных. Не хошь-галстук, а не галстук, так зажигалку.

У него в чемоданчике всякого добра навалом. Как в киоске, что на вокзале.

— Значит, деньги не предлагал?

— Говорит, деньги в наше время ничего не стоят. Бумажки, они и есть бумажки. Чудак! Деньги в кармане, так сам себе купишь все, к чему душа лежит.

— И вы взяли что-нибудь? — улыбнулся я.

Шофёр смутился, но весело ответил:

— Натурой ведь… Пачку сигарет. Верблюд с негром нарисован.

— «Кэмел», — подсказал я.

— Разве это калым?

— Не можешь забыть? — покачал я шутливо головой.

— Ладно уж, — махнул он рукой. Доверительность была восстановлена. Я почувствовал себя свободнее.

— Не можешь ли ты, Андрей, подробнее описать его внешность?

— Запросто. Пониже вас будет, жидковат. Чернявый.

Золотая фикса спереди на зубах. Держится культурно.

— Как ты это определил?

— На интеллигентность давил. Мы уж сюда подъезжали, к Крылатому. Девчата на дороге. Я сигналю. Не слышат. Высунулся я и, понимаете, по-нашенски, чего, мол, варежки разинули… Все-таки у меня не телега, а ЗИЛ, махина, пять тонн груза берет. Чтоб затормозить, прикидываю за сто метров. А он, значит, головой покачал. «Дамы, — говорит, — неудобно». Я оправдываюсь, они, мол, и не услышали. А он опять: «Культура-это прежде всего для себя самого…»

— Сколько ему лет?

— Сорок будет. Может, чуть поболее. На висках седлна.

— Одет как?

— Дорогой костюмчик. Модный. Плечи вот так, и по бокам, как у баб, прилегает…

— В котором часу вы приехали в Крылатое?

— Ещё не так темно. Часиков в полдесятого. ,

— Где он остановил тебя в районе?

— За автовокзалом. Как завернёте, там обычно частники из района стоят.

— А там были машины?

— Не было. Да и кто согласится в такую даль? Обратно возвращаться — посреди ночи приедешь.

— Как он попросился?

— Я, значит, делаю поворот. Смотрю, голосует. Ну, отъехал от перекрёстка на положенное расстояние, встал.

Нет и нет никого. Может, раздумал… Выглянул. Идёт. «До Крылатого, — говорит, — не подкинешь? Не обижу». Я думаю: взять или нет? Страсть не люблю такого подхода. А он уже в машине. Я все размышляю. Ей-богу, противно, когда тебя за подонка считают. Нужен мне его рубль! А он подми-гнул мне: «Отдать швартовы». Ладно, думаю, хрен с тобой, поехали…