Книга 29 - Адена Хэлперн

Так и будет, не сомневайтесь. Я уже даже положила глаз кое на кого. Мы видимся в парке, когда я выхожу посидеть на свежем воздухе. Не волнуйтесь, мы ровесники. Вообще-то, я даже была знакома с его женой, Леоной Прайс. Ужасно жаль, что она умерла – от Альцгеймера. Часто слышу от подружек, как он заботился о ней до самой смерти. Мне раньше приходилось встречать их обоих на коктейльных вечеринках и других светских мероприятиях. Он всегда казался очень приятным человеком, и, когда он подошел ко мне в парке, я охотно вступила с ним в разговор. Кто знает, как жизнь сложится? Может, попрошу его составить мне компанию на свадьбе Фриды.

Должна заметить, мы все сегодня выглядели очаровательно. На всех нас были наряды из летней коллекции Люси. Знаете, она запустила специальную линию одежды для женщин старше пятидесяти. Если бы мне всего год назад сказали, что у Люси будет две успешные линии… Ну, я бы поверила. А самое главное, что она получает семьдесят пять процентов со всех продаж в магазинах!

А я уже сказала, как называется эта новая линия?

Элли. Вот так просто – Элли.

Я так горжусь Люси. Она не устает меня радовать.

Время от времени мы с Люси встречаемся у меня, поедаем наше тайное лакомство – хотя сейчас мы встали на тернистый путь отказа от любимого мороженого с кусочками шоколадного печенья, – и кто-нибудь непременно помянет тот судьбоносный день. И в конце концов кто-нибудь обязательно пожалеет о том, что я не купила то, что хотела.

До нижнего белья мы так и не добрались.

А что же сталось с Захарией? Он справился, как я и говорила. Сейчас он встречается с весьма милой девушкой, и с гордостью могу заявить, что свела их именно я. Она внучка Элейн Шипли. Я совершенно случайно столкнулась с Элейн в педикюрном салоне, и она рассказала, какая добрая и привлекательная ее внучка Клэр, но все эти мужчины хотят от нее только одного. Мне не нужна была фотография Клэр; я просто увидела в глазах Элейн то же, чего желала для Люси. Многие молодые люди полагают: стоит только их бабушкам услышать, что у юноши и девушки нет пары, как они тут же попытаются их свести. Ну что ж, детки, сами напросились. У нас, стариков, мудрости побольше будет.

Не так давно я пригласила их всех на ужин – Люси и Джонни, Захарию и Клэр – мне нравится время от времени устраивать такие посиделки с домашней стряпней. Захария подошел к роялю, на котором стояла фотография Люси и Элли-Мишель. Было довольно шумно; Джонни и Клэр что-то оживленно обсуждали – не знаю что, я не вслушивалась. Все мое внимание сосредоточилось на Захарии; он взял снимок в руки и некоторое время вглядывался в него. Он держал его всего несколько секунд. Еле заметно улыбнулся, потом поставил на место и принялся разглядывать другие фото.

Я знаю, он все еще вспоминает ее. Я тоже ее вспоминаю.

Иногда он спрашивает меня:

– Кстати, как там Элли поживает?

– Она очень счастлива, – отвечаю я.

Знаете, жизнь – забавная штука.

Правда вот в чем: я прожила свою жизнь как могла. Сожаления? Ну да, всегда о чем-то жалеешь, но есть множество по-настоящему чудесных вещей, и они сводят на нет все сожаления.

Вот об этих вещах мне и хочется сейчас думать.

Если не верите мне, вспомните, какой я была при нашей первой встрече. Посмотрите на все то несбывшееся и несделанное, о чем я печалилась. Если оглянетесь на тот мой день, который я получила в подарок, вы увидите, что же я смогла переменить. Я совершила все то, о чем я всегда мечтала.

Я помогла карьере Люси.

Мне удалось открыть для себя ее мир.

Довелось узнать новое, увидеть свет таким, каким я не видела его уже очень много лет.

У меня получилось вспомнить, что это такое – снова быть красивой.

Мне посчастливилось опять влюбиться; испытать и блаженство, и разочарование, которые приносит с собой любовь.

И если уж я хоть что-то усвоила из того дня, так это то, что все эти вещи по-прежнему доступны мне даже в семьдесят шесть.

Завидую ли я Люси?

В какой-то мере я всегда буду немножко завидовать ей, но только потому, что Люси живет в такое замечательное время. И вот это я никогда не смогу испытать, на сколько бы лет ни выглядело мое тело. Мой разум – продукт моего поколения. И он ни капельки не изменился за тот день. Моему телу было двадцать девять, но в прочем я оставалась тем же самым человеком. Так же и Люси – дитя своего поколения. И это никогда не изменится. Так что по-настоящему, если подумать, я не завидую. Я просто горжусь своей внучкой.

Однако при всем при том мне не давал покоя тот самый один-единственный вопрос, ответ на который я должна была найти. И я его нашла.

Я любила Говарда Джерома.

Любила его всем сердцем.

До чего хорошо иметь возможность наконец сказать это, нисколько не сомневаясь в искренности своих слов.

Ни один брак не безупречен – так же как не бывает идеальных каникул. Порой идет дождь, порой тебе достается номер с окнами на парковку. Но когда оглядываешься назад, когда серьезно задумываешься обо всем, то понимаешь, что все эти мелкие неприятности не слишком много значат в общей картине.

А сегодня, после ужина, после многочисленных тостов Фрида, Люси и Барбара вдруг появились с тортом в руках – для меня. Ужасно приятный сюрприз; так неожиданно. Торт был из швейцарской кондитерской, разумеется. В этот раз, впрочем, на нем горела одна-единственная свеча, и ту дали в ресторане. Не потому, что Барбара не хотела втыкать семьдесят шесть свечек. На самом деле она именно столько и купила, и все семьдесят шесть собиралась вставить в мой торт. Но в суматохе из-за этой вечеринки в честь помолвки Фриды – пока одевалась сама и одевала Ларри, пока они собирались ехать – просто забыла все свечки дома. Мы с подружками ужасно смеялись. Добро пожаловать в клуб друзей менопаузы, Барбара.

– Я бы тебе сообщила, где проходят заседания нашего клуба, – пошутила я под истерический хохот остальных, – да только забыла, где это.

– Надеюсь, в отделе замороженных продуктов в магазине здоровой еды, – отшутилась Барбара в ответ, обмахиваясь после очередного прилива.

Они поставили торт на стол передо мной, пропели «С днем рожденья тебя!», а я закрыла глаза.

– Загадывай желание! – воскликнула Фрида.

– Нет! – истошно закричала Люси.

Кроме нас двоих, никто, конечно же, не понял почему. Я взглянула на нее и жестом показала, что ей не о чем беспокоиться. Можно подумать, какое-то желание, загаданное на одинокой свечке, может вернуть человека на сорок шесть лет назад.

И, снова закрывая глаза, я загадала. Я загадала прожить остаток дней в покое и безмятежности. И то же самое пожелала для всех, кого я люблю.

И именно этого я желаю вам.

Дорогие мои. Пусть у вас будет все, чего бы вы только ни захотели в жизни. Если вы все это получите, но почему-то все-таки останетесь недовольны, не считайте это неудачей. Извлеките из этого урок и двигайтесь дальше. Не важно, сколько вам лет – двадцать девять или семьдесят шесть, не важно, сколько лет вам осталось, – просто поверьте тому, кто научился на собственном горьком опыте: никогда не поздно все изменить.