Книга Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер

— Короче, Миллер плох, зато Шумахер положительный во всех отношениях тип.

— Да где вы найдете в Рассее, чтобы не воровал? Только он умный. Разобраться в его двойной бухгалтерии — надо было самому быть таким же опытным дельцом.

— Не выйдет взять за гузку?

— Любого можно, — сказал он с глубоким убеждением. — Только тянуть на суд надо с фактами, и желательно серьезными. А эти все норовят прицепиться к мелочи. Воровал казенное вино, использовал приписанный к академии шлюп для личных целей, оформлял своих лакеев служителями кунсткамеры и платил им жалованье из академических средств. Да любой начальник так себя ведет. Станут в Сенате разбираться, как же. Выслушают и посочувствуют. Эдак и к ним завтра прицепятся с пустячным.

— На десяток тысяч рублей — ерунда?

— В данном случая — да, — твердо заверил Андрюха. — Там не понять, то ли было, то ли нет. Деньги, определенные на угощение посетителей кунсткамеры (четыреста рублей в год), он якобы присваивал себе. Но ведь кого-то и к столу звал. Пусть не каждого.

— Без записей — да.

— Провинность, однако мелкая.

Под уголовщину подпадает, перевожу для себя, лишь в случае прямой команды сверху. А ее не последует. Шумахер всем был удобен, и следствие наше скорее для внутренних нужд. Идти к прокурору я бы не рискнул. Несчастный и так уже телеги пишет, умеет подсуетиться. Токмо благодаря Анне Карловне, ее прикрытию до сих пор на допрос не дернули. Меня, не его. Так что придется пустить большинство сомнительных случаев по административной части. Халатность, а не злоупотребление.

— Вот с книжной лавкой разве же нормально обстоит? Никто не фиксирует продажу, и одновременно многие высокопоставленные вельможи вроде на время одалживают. Сенаторы почти на две тысячи рублей взяли и не возвращает, так еще и хм…

Ну это я в курсе. Анна Карловна с фрейлинами на двести с лишним прихватили. Лично Анна сочинение Даниеля Дефо о Робинзоне Крузо, труды Плутарха и стихи Овидия. Душеспасительные романы ей тащат Юля с Катей. Тут уже не переделаешь. Женский ум отличается от мужского, замешанный на эмоциях.

Не сейчас брали, до вступления в должность. Только забывчивостью страдают чуть не все подряд, а оплачивать отсутствие материальных ценностей должен Шумахер? Уж у него найдется на кого стрелки перевести.

— Пару раз в счет не выданного своевременно жалованья книгами возмещали. Причем по розничной цене или внутренней — не ясно. В общем, на семь тысяч триста тридцать девять рублей недостача набежала. — В голосе прозвучало глубокое уважение к сумме и восхищение.

Даже если этого четверть пошла в карман заведующего, недурно выйдет. Чужие махинации, окончившиеся удачно, Андрюха уважал и коллекционировал. Глядишь, в будущем подвернется удачная возможность применить.

Я тоже в восторге. Краткое описание наиболее важных физических опытов, составленное в помощь своим ученикам Георгом Вольфгангом Крафтом в восьми томах, обходится всего за тридцать пять копеек. А книга на французском — «Новые исследования о происхождении и основаниях естественного права, сочинение Фредерика Генриха Штрубе Пирмона» — в сорок пять. «Краткое руководство к теоретической геометрии в 8 часть листа с грыдорованными фигурами на немецком языке» стоит тридцать пять копеек. И это совсем не маленькие деньги. Восемь фунтов масла или парочка ягнят. Сколько тогда исчезло на эдакую несусветную сумму?

— И выйдет он после нашей ревизии весь в белом да потребует наказать жалобщиков.

— Ну почему?

— Помимо более или менее доказуемых сумм, присутствует нерадение, беспечность, неправильное ведение хозяйственных дел и расточительность. Привлечь к уголовному суду не удастся. Он наверняка с готовностью вернет доказанное. Но можно убрать из канцелярии. Отправить заведовать кунсткамерой с тем же жалованьем.

— Почему не с понижением?

— А чтобы причин жаловаться не имел, — твердо припечатал Андрей. — Он кляузник опытный, а здесь вроде и наказан и без жесткости. Кому надо шум поднимать и заступаться?

Тоже вариант. В кунсткамере пусть суммы на угощение и лакеев продолжает держать, если не испугается, да спирт, коли приспичит, из образцов пьет. А от остальных денежных дел категорически отстранить. Доходы от академической книжной лавки, типографии и мастерских составляли в среднем около двадцати тысяч рублей в год. Немалые суммы.

Надо, правда, учесть выбитую еще Шумахером монополию на издание переводных книг и торговлю заграничными изданиями. Печатные каталоги предлагали россиянам тысячи наименований книг на любой вкус, изданных за границей. И все шло через лавку академии, не поступая напрямую в продажу.

И все же суммы явно недостаточные. Надо как-то исхитриться и выйти если не в плюс, то в ноль. При всей своей далеко не безупречной деятельности Шумахер при смене власти добивался продолжения финансирования, что иной раз оказывалось непросто. Ни Екатерина, ни Петр Второй, ни Анна Иоанновна особого смысла в сем дорогом заведении не видели. Иногда месяцами жалованье из-за этого задерживалось.

Отнюдь не от любви к науке он так старался. Умело сохранял место своего «кормления». Вот и выходило: его алчность на пользу государству. Им создана прекрасная библиотека, не уступавшая лучшим европейским по наполнению фондов, типография и великолепные производственные мастерские. Как бы ни пыжился Нартов, без Шумахера он очень многого бы не имел. Да, тот старался себе на пользу. Его работники выполняли посторонние оплачиваемые заказы, и требования профессоров не были для них приоритетными. Книги собственной печати продавались в лавке, пополняя скудные доходы Академии.

Совсем его изгнать не удастся, и воду он мутить продолжит. Придется налаживать отношения. Все же ему каждая собака в академии не первый год и в профиль и в анфас ведома. Знает, чем кто дышит и насколько полезен.

— Растешь, парень, — произнес я вслух с ненаигранным удовольствием. — Скоро сам Шумахером станешь. Так и сделаем. Только помурыжим всю компанию еще какое-то время, и постарайся максимум выжать из доносов. А ему можешь намекнуть, чтобы не упирался, оплатил свою беспечность, тогда тихо все спустим. Про кунсткамеру до поры помалкивай.

— А то! Вернув недостачу, он сам вину признает. Тут и наказание по правде.

— Вот именно. Копай дальше и помалкивай о разговоре.

— Нешто не понимаю! — обиделся Андрюха.

Вот это «нешто» да «пошто» он явно заимствовал у меня. Пора отвыкать.

Так, книжную лавку, газету и типографию придется взять на себя. Приобрести новый шрифт и пресс в обязательном порядке. Закупленные добрых тридцать лет назад и постоянно используемые находятся уже не в лучшей сохранности. Затем снизить цены на залежалый товар, даже по себестоимости пустить. Заказы от частных лиц. Только обязательно специальный гриф на титульном листе на академические издания: «Иждивением императорской Академии наук». На остальное — как в рекламе было: «За содержимое типография ответственности не несет». Ну в таком аспекте. Надо хорошо обдумать.