Книга Одиночка. Охотник за головами - Константин Калбазов

— Сергей, что‑то случилось? — Поравнявшись с начальством, поинтересовался Регном.

Угу. Вот так вот. Ну не армейское у них подразделение, а потому обращаются друг к дружке по простому. Хорошо хоть имен пока одинаковых нет. А вообще нужно вводить позывные. Оно мало что удобно, так еще и антураж соответствующий. И как это ему раньше в голову не пришло? А Виктору? Стоп. Виктора лучше не трогать. Мужик пятнадцать лет провел на Океании, пока расплатился за излечение своих болячек. Последние десять лет организовывал настоящую охоту, а там позывные не нужны. Это тут у них вайнушки, м — мать их. Не даром же говорят, за дурной головой, ногам покоя нет. Ну не делец он ни разу!

— Нет, Регном, слава богу, пока ничего не случилось, — все время переставляя ноги, ответил Сергей. — Просто нужно осмотреться. Не сбивайтесь в кучу. Рассредоточьтесь.

Это уже ко всем. Послушали. Все же дошло до всех, что здесь вовсе не шутки. Неосторожная пуля, в незащищенную шею и все, пишите письма. Впрочем, если прилетит в ногу, будет ничуть не менее весело, и уж тем более, если повредит кость.

Опять дурные мысли лезут в голову. Лучше пока суд да дело, и Виктор при деле, перенаправить БП. Ведь ясно же, что бандиты оказались не так просты, как казалось вначале. Вот так. Возвращайся парень и начинай описывать круги, постепенно расширяя поиск.

Виктор уже был на середине склона, и весьма бодро продолжал подъем. На ходулях брать такие подъемы одно загляденье, только получше отталкивайся, чтобы тебя повыше забросило. А вот со спуском так лихо не получится. Сергей даже представить себе не мог, каким нужно оказаться акробатом или смертником, чтобы решиться на подобное. Он хорошо помнил как в детстве сбегал с крутых склонов. Незабываемые впечатления. Настолько, что он больше никогда не пытался повторить подобное.

Сначала неподалеку ударила пуля, срезав стебель какой‑то высокой травы, и тупо ударившись в землю. И только потом прозвучал первый выстрел. Затем вокруг зажужжали рассерженные шмели, а следом раздалась целая разноголосица, которая больше походила на разрозненный залп.

Сергей сумел рассмотреть легкие едва различимые сизые дымки, на урезе холма. Не так чтобы и далеко. Метров триста. Вполне приемлемо для точного выстрела, если противник стоит во весь рост. И стрелки среди бандитов были вполне приличными, если удить по свистящим вокруг пулям. Но отряд вовремя рассредоточился, и к тому же их пока спасало то что они были на ходулях, от чего все время пребывали в движении.

— Отставить! Не ложиться!

Сергей едва успел подхватить Лайна уже готового упасть на землю. Вот только здесь залегать нельзя, потому что они тут как на ладони. Все это проносится в его голове единым махом, он еще не успел до конца сформулировать свою мысль, а уже отдавал команды.

— Не стоять! Все бегом к берегу реки! Бегом и не останавливаться!

Вообще‑то по хорошему в крике никакой необходимости, потому что у всех имеются искины и как бы тихо он ни говорил, все его расслышат ясно и четко. Но об этом легко рассуждать находясь в стороне. Вот только оказавшись под обстрелом, об этом как‑то не думается. И осознание того, что попасть в подвижную мишень не так уж и просто, а твое тело по большей части прикрыто броней, ничуть не помогает.

Слава богу никто не стал с ним спорить и что‑то доказывать. Все четверо сорвались с места и понеслись к реке, до берега которой было чуть больше трехсот метров. За них теперь можно было практически не волноваться. Если кто‑то и сможет попасть в цель скачущую как кузнечик, то только по большой случайности. Тут ведь не получится никак приноровиться, так как из‑за неровного рельефа, каждый скачек отличается от предыдущего.

Ну а чтобы эту случайность уменьшить еще больше, Сергей поспешил вооружиться карабином. Нет, попасть в залегшего противника на такой дистанции нечего и мечтать, тут не поможет даже оптика. Как уже говорилось, невозможно вести точную стрельбу на большую дистанцию, все время прибывая в движении. Но зато возможно отвлечь огонь противника на себя. И именно об этом думал Сергей откидывая флажок предохранителя.

Приклад в плечо. Панорама в оптике все время трясется и скачет, но так хотя бы получается рассмотреть залегших стрелков. Свист пули, это совсем уж близко. Выстрел! Прыжок в сторону. Одновременно, еще находясь в полете, Сергей дернул затвор на себя. Все же карабин изготовлен качественно, затвор скользит легко, без какого‑либо намека на затруднения и уж тем более на перекос. Когда копытца ходуль коснулись земли, в двух метрах правее, очередной патрон уже сидел в стволе.

Сергей не стал гасить амортизацию, а скакнул еще раз, и опять вправо, на этот раз сумев улететь метра на три. Еще в полете приклад уже уперся в плечо. Ноги привычно подогнулись гася амортизацию. Длительные тренировки не пропали даром, и все это происходило практически без участия разума. Опять поймать в оптику очередного стрелка. Уловить момент и нажать на спуск. А потом опять прыжок, но на этот раз влево.

Взгляд сам собой начинает выискивать Виктора. Он в принципе находился к противнику если и ближе всех, то не на много. Все потому что поднимался на склон под прямым углом к их прежнему курсу. Но зато теперь ему нужно куда больше времени, чтобы добраться до берега реки чтобы выйти из под обстрела.

Ошибочка. Похоже он достигнет реки одновременно с их подопечными, а может даже и обгонит их. Уж больно у него все это резво выходит. Ну, если конечно он не свернет себе шею. Это же нужно вытворять подобное. Теперь Сергей точно знал, что означает выражение семимильные шаги.

О чем речь? Да о Викторе. Просто он как раз сейчас несся на Сергея, подобно литерному, и совершал такие прыжки, что дух захватывало даже наблюдать подобное со стороны. А уж что чувствовал сам Виктор, можно было только догадываться. С каждым шагом он взлетал на высоту не меньше четырех метров и при этом умудрялся пролететь метров двадцать, если не больше. О том чтобы остановиться не могло быть и речи. Оступись он самую малость, не выдержи амортизатор и все, голова — ноги — хвост. Костей не соберешь.

Вот только даже осознавая этого, Сергей не смог удержаться от улыбки. Виктор сейчас как раз находился в одном прыжке от него и потому Пошнагову было отчетливо видно лицо товарища перекошенное от страха. Тысяча к одному, он сейчас костерил себя за то что не принял бой находясь там, на склоне, пусть он так же представлял бы из себя мишень. Но там шанс получить смертельную рану был куда меньше, чем здесь сломать себе шею.

— Ма — а–ать!

Этот крик души Виктора пронесшегося рядом, окончательно выбил Сергея из колеи и он ничуть не сдерживаясь рассмеялся в голос. Да, да, товарищу грозит смертельная опасность, а он ржет как лошадь Пржевальского. Тут ведь еще и анекдот про десантника вспомнился. Пошнагов даже забыл о намерении отвлечь весь огонь на себя. Его просто скрутило от смеха.

Он даже не сразу понял что произошло, когда приложило в грудь и опрокинуло на землю, словно кто‑то от души въехал ногой. Хорошо хоть при этом его закрутило, и он упал не на спину, а приложился правым боком, сумев погасить падение выставленными перед собой руками. Иначе, кто знает, как бы это сказалось на аптечке, корпус которой был исполнен далеко не из удароустойчивого композита.