Книга Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щеголев

Он вскинул к плечу автомат и дал по папоротнику длинную очередь, стреляя с таким остервенением, что даже лицо изменилось, и остановился, только когда рожок обнулился.

Кто-то шумно удирал, сбрызнул от нас по лесу во все стороны сразу. И собаки, и эти, новые, и, по-моему, еще что-то. Издалека донеслось крайне обиженное: «Вы слышите меня, бандерлоги…»

Эйнштейн успокоился, перезарядил магазин, шумно переводя дыхание. Что с ним? А со мной что, откуда взялась немотивированная ненависть к собаке? Почему практически нет страха?

– Это была псевдоплоть, – пояснил Эйнштейн. – Попугай из чернобыльской Зоны. Умеет говорить и такая же красивая.

Насчет «красивой», видимо, был юмор. Черный.

– Быстро назад, к порталу. – Он торопливо совал в рюкзак боезапас для «калаша». Цинки не помещались, один он с сожалением бросил обратно в схрон. Закрыл крышку сундука, провернул ключ в замке, кое-как прикопал. – Давай, чего стоим. За мной!

– Возле портала нас ждут, – сообщила Горгона.

– Кто?

– Очень похож на человека, но… не знаю. Он мне передал типа привета. А вместе с приветом – приглашение, от которого невозможно отказаться.

– И что за приглашение?

– К обеденному столу, где мы – первое блюдо, второе и третье.

– Говоришь, невозможно отказаться… Но почему мы тогда откажемся?

– Потому что вы оба защищены, а насчет меня он еще не понял, с кем связался, – сказала она угрожающе, обращаясь к кому-то невидимому, для нее вполне реальному.

Это было замечательно. Горгона справилась со своим состоянием, обрела уверенность и боевую злость.

– Кто бы нас ни ждал, к порталу все равно надо, – подытожил Эйнштейн.

И мы двинули, шевеля ластами с такой быстротой, с какой позволял лес. До пролома в стене буквально долетели, а там Эйнштейн замедлил ход.

– База обитаема, – сказал он. – Вначале нас не успели перехватить, но теперь они готовы. Пэн, стреляй, не задумываясь, никаких колебаний. Даже если увидишь человека. Это будет не человек, здесь нет людей, в этом я уверен.

Человека я увидел меньше чем через минуту. Куцая сгорбленная фигура сидела под нашим «Москвичом-каблуком», демонстративно занеся кирпич над чем-то круглым, плоским и сильно ржавым. Это совершенно определенно был человек: средних лет мужчина, одетый в камуфляжные штаны и куртку, но какой-то неживой, скованный, как будто в стекле залитый. «Неживой», – покатал я во рту наиболее точную характеристику. Зомби… Да, наверное, зомби. Типичное в Зоне существо. Бывший сталкер… А присмотревшись, я вдруг сообразил, что же это у него за штуковина такая – круглая и плоская.

Сообразил и обмер…

– Противотанковая мина, – шепотом подтвердил Эйнштейн. – Еще советская. То, что ржавая, – только хуже, чувствительность увеличилась на порядок. Так, а где хозяин? – Присев на колено, он осматривал окрестности в прицел автомата. – Ложитесь, вы оба! Вдруг тут есть кому по нам пулять?

Мина под «каблуком»! Если этот псих разнесет портал, мы что же, домой не вернемся? Да как же это, растерянно думал я, ощущая в мышцах ватную слабость.

– Большой, ты где? – крикнул Эйнштейн по-русски. – Давай поговорим!

Изъяснялся он, конечно, с сильным акцентом, но понять его было легко.

И тут все вокруг задвигалось, ожило. Из-за полуразрушенных построек выдвинулись собаки, немного, пять голов, а также несколько особей ну совершенно невообразимого вида. Этих, вторых, я бы до икоты испугался, если б раньше не видел их изображений в 3D. Классические образцы псевдоплоти: тучные насекомоподобные твари о четырех членистых конечностях, заканчивающихся шипами, с уродливой мордой, какая в белой горячке не привидится. Они что-то беспрерывно бормотали, шевеля сморщенными ртами. Весь этот почетный караул окружил нас и встал, словно ожидая команду.

Никакого «словно»! Именно команду, именно ожидал.

Из кирпичного гаражного бокса поехала тележка, толкаемая еще одним зомби. В тележке стоял, не падая, кусок толстой листовой стали, кем-то заботливо придерживаемый – кем-то, кто прятался от нас с той стороны куска, полагаясь на эту броневую защиту.

Зомби был вооружен «калашниковым», болтавшимся на ремне.

– Убогое у него стадо, – опять прошептал нам Эйнштейн. – Бедствует, курилка. Полный декаданс.

Горгона никак не отреагировала на эти слова, она, привстав на руках, непроизвольно подалась вперед и сверлила соперника сузившимися глазами. Спросил я:

– У кого – у него?

– Это контролер, Пэн. В теории – из числа самых страшных тварей Чернобыля. Но какой-то он тут… неубедительный. Да.

Контролер. Суггестор, способный брать под ментальный контроль большие группы жертв, превращая их в абсолютно послушное стадо. Мало тварей Зоны могло ему сопротивляться, а из людей так никто. Впрочем, если верить Эйнштейну, механизм влияния и у него, и у Горгоны был одинаков – торможение коры головного мозга электромагнитными импульсами. Это открывало хорошие перспективы.

Тележка подъехала к нам и остановилась ярдах в двадцати.

– Большая, – проскрежетало из-за брони. – Пусть твой скот снимет шлем.

Обращался он к Горгоне. Безошибочно выделил среди нас равного себе, с ним и общался. Но по-русски она, увы, не понимала, и тогда я начал переводить. Успел сказать только первое слово… Эйнштейн вскочил в ярости:

– Какой я тебе скот, пугало огородное! Тыква ты лысая!

По всему, босс потерял контроль: засадил по тележке двумя одиночными. Пули отрикошетили от стали, оставив ярко-белые следы. Он заставил себя убрать палец со спуска и упал обратно, отдуваясь:

– Черт, сорвался…

Пришел в движение зомби, сидящий под «каблуком», он напряженно запыхтел, силясь что-то сделать. Пытался ударить кирпичом по мине и не мог.

– Я его держу, – прохрипела Горгона. Лоб ее покрылся потом.

Эйнштейн встал, медленно поднял автомат и бросил оружие на землю.

– Большой! Я честный бродяга. Шлем – атрибут моего клана. Я не могу снять шлем. Стрелять больше не буду.

И давление спало, даже я это почувствовал. Зомби с миной застыл, как прежде. Горгона шумно выдохнула.

– Ты дебил? – спросила она у босса. – Он же боится нас до колик! Уничтожит портал, если почует хотя бы тень угрозы!

– Да понимаю я… Шлем, похоже, не все задерживает, что-то проникает в мозг. А гнев – это защитная реакция психики. Вон Пэн тоже разок сорвался, но быстро справился. У меня так не получается.

– Ты уж постарайся, – желчно попросила она.

– Надо узнать, что он хочет, – сказал я. – Может, просто даст уйти, если его не трогать.

– Вряд ли даст, – сказал Эйнштейн. – Не зря же он заминировал портал. Так… Кто будет его спрашивать, я или… – Осекся.