Книга Эпитафия. Иначе не выжить - Анатолий Ковалев

– Нашла чем пугать! А может, я с друганом завалюсь? А? Или только тебе можно друганов приводить? – Он кивнул на молчавшего Федора.

– Пошел вон отсюда, старый козел! – закричала Алиса. – Это мой дом!

Кого хочу, того и привожу!

– Твой дом! – усмехнулся Серафимыч. – Был бы жив твой папаша, он бы показал тебе «кого хочу»!

На Алису в эту минуту было страшно смотреть: верхняя губа подергивалась, глаза помертвели, кисти рук напряглись так, что напоминали грозные кошачьи лапы с выпущенными когтями.

– Убирайся к чертовой матери!

Она бы набросилась на него и выцарапала глаза, если бы не вмешался Федор. Он схватил ее сзади, сцепив руки железным кольцом.

– Отпусти меня, мразь!

Она билась, как рыба под ножом неопытной кухарки, и Федор поблагодарил Бога, что у девчонки не было каблуков, иначе он бы остался инвалидом.

– Подержи-ка эту сумасшедшую, дружок, пока я не соберусь в дальнюю дорогу, – подмигнул ему Серафимыч.

Но Федор, наоборот, разжал кольцо. Ему вовсе не хотелось быть зачисленным в дружки старой гориллы. Но старикану и этой передышки оказалось достаточно. Алиса же, почувствовав свободу, залепила Федору громкую пощечину.

– Че ты лезешь не в свои дела?!

Она бросилась в другую комнату, а Серафимыч внизу хлопнул дверцей своей машины и покатил в «дальнюю дорогу».

Федор внимательно оглядел двор. Его взгляд тут же наткнулся на белый «рено», стоявший напротив подъезда, в узком загончике возле трансформаторной будки. Лица шофера он не видел, только руки на руле, но в том, что несколько минут назад во дворе появился Балуев, не было никаких сомнений.

– Отойди от окна! – раздалось за спиной. Алиса сжимала в руке револьвер, и все в ней свидетельствовало о крайней решимости.

Ни слова не говоря, Федор повиновался приказу. Лег на диван.

Отвернулся к стене. Алиса заняла его мео-то у окна и через некоторое время в сердцах воскликнула:

– Опять выполз этот мудак в костюме, твой приятель! Блин! Он, кажется, идет сюда! – Девушкой постепенно овладевала паника, а он-то считал, что она сделана из железа.

– Надо ему открыть, – предложил Федор.

– Еще чего!

– Он тебе ничего не сделает, – уверял пленник, – ему нужен я, а ты ему до лампочки!

– Ах, как ты сладко запел! А камушки ему разве не нужны?

Аргумент был убийственный. Он совсем забыл про изумруды.

Когда в дверь позвонили, она приказала Федору уткнуться лицом в подушку и лежать без звука. Он слышал, как в дальней комнате залаяла пуделиха, до этого не подававшая признаков жизни, и чувствовал на своем затылке холодное дуло револьвера. Того самого револьвера, из которого уже были отправлены на тот свет директора двух магазинов. Туда же в два счета мог отправиться и Федор.

Ведь по сравнению с директорами магазинов он был никем – простым экспедитором, мелким бизнесменом, вечным должником сильных мира сего.

Позвонили еще раз. Пуделиха охрипла. Во время своей неудачной слежки Федор обратил внимание, что собака уже в преклонном возрасте, значит, подобные стрессы не для нее. Рука преступницы не дрожала, но он слышал, как в районе его левой лопатки бешено бьется ее пульс.

Звонки прекратились. Алиса снова прилипла к окну, а Федор так и остался лежать – лицом в подушку.

– Эй, – позвала она уже миролюбивым голоском, – иди сюда!

– Не пойду, – ответил он. – Ты меня достала.

– Обиделся? – удивилась Алиса, будто в руке держала не револьвер, а детскую погремушку. – Я ведь только ради предосторожности, – стала оправдываться она.

Федор вдруг понял, что в душе у девушки сейчас происходит мучительная борьба. Она осталась совершенно одна, и в такую тяжелую минуту ей необходим если не сообщник, то просто человек. Вот почему она не открыла Балуеву. Или он обольщается на ее счет? Вся беда его в том, что он слишком обольщается насчет людей!

– Что там? – отозвался наконец пленник.

– Посмотри, нет ли здесь знакомых тебе машин? Он не спеша поднялся.

Еле волоча ноги, подошел к окну. «Рено», стоявший возле будки, исчез. Он поискал его в других закоулках большого двора, но не обнаружил. Федор даже не понял, обрадовался он или огорчился в тот момент, настолько все раздвоилось в его сознании.

– Не вижу ничего, вызывающего опасения.

– Твои или мои? – ухмыльнулась Алиса.

– А разве они не стали общими? На это она ничего не ответила, а только, опустив голову, сообщила:

– Там, на кухне, я тебе налила окрошку… Он совсем забыл про голод, но упоминание о еде вызвало спазм в желудке.

Алиса больше не сторожила его и появилась на кухне, когда он уже вычистил тарелку, пришла заварить чай.

– Знаешь, а я не поверил тебе, когда ты сказала, что живешь одна.

– Почему? Это, пожалуй, был единственный правдивый ответ в ту ночь, – усмехнулась Алиса. – А здорово я обвела тебя вокруг пальца?

– Здорово, – согласился Федор и вспомнил, как он клялся перед распахнутой дверцей гаражного шкафа, что убьет ее, найдет и убьет. И вот он нашел ее. – Я, наверно, влюбился, – мечтательно глядя в потолок, рассуждал он вслух. –А может, сошел с ума? Хотя это одно и то же.

– В меня нельзя влюбиться! – отрезала она. – Я не могу вызвать ничего, кроме отвращения.

– Не правда.

– Правда, правда. Я ненавижу всех мужчин, особенно тех, что помоложе и покруче, как этот раздолбай Алик из магазина «Игрушки». Ты бы видел, с каким наслаждением я продырявила ему лоб! Сразу бы разлюбил меня!

– Так ты – феминистка?

– Хочешь знать правду? Я – лесбиянка! – без тени смущения призналась Алиса, и это признание оказалось для Федора небезболезненным. Она ни с того ни с сего расхохоталась. – Вижу, как проняло тебя! Сразу нос повесил! Загрустил! Я пошутила! Я вообще, если хочешь знать, девственница до сих пор! И останусь такой навсегда! Никого близко не подпущу!

– А как же директор зоомагазина? Разве…

– Не трахал он меня. Его больше ты интересовал, не в том смысле, конечно. Но я нужна была ему для других целей. При первом же свидании он пообещал, что не тронет меня. Попробовал бы! Я, собственно, затем и встретилась с Демшиным, чтобы выпустить ему мозги! А он возьми и предложи: хочешь заработать? И назвал кругленькую сумму. У меня всегда с деньгами напряг. Так что этим он продлил себе жизнь на целый месяц. Взял меня в компаньонши, и стали мы, Федя, за тобой следить. Как тебя зовут, я знала еще месяц назад. Этот бывший боевик, шестерка, придумал простой, но гениальный план. Ведь ты ни при каких обстоятельствах не остановился бы на Рабкоровской? Ведь так? – Федор кивнул. – Вот для чего я понадобилась Демшину.