Книга Тайные грехи - Стефани Блейк

Мужчины громко расхохотались, хотя оба подумали о том, что во всей этой истории нет ничего смешного.

– Такие беспринципные люди, как Кларк, всегда выходят сухими из воды. Даже убийство им сойдет с рук, – с явным осуждением проговорила жена Гордона. – Все смеются, зная об этом мошенничестве. И он становится народным героем.

– Его время еще придет, – заверил супругу Гордон. – Скоро федеральное правительство захомутает и Энди, и всех, подобных ему.

– Это действительно возможно? – спросил Роджерс.

– Через пять, максимум через десять лет это непременно случится. Кстати, к вопросу о федеральном правительстве. Что делает федеральное правительство в Вашингтоне, чтобы защитить американские инвестиции на Кубе?

– Военная лихорадка нарастает с каждым днем. Особенно обострилась ситуация после оскорбительных замечаний испанского министра о президенте Маккинли. Помяните мое слово, кризис может иметь более неприятные последствия для Соединенных Штатов, чем для Англии. Этот канал, который вы собираетесь проложить через перешеек, имеет стратегическое значение. Заинтересованность Кубы в этом вопросе не вызывает сомнений.

– Да, кубинское правительство может стать серьезной угрозой для строительства канала в случае войны, – сказал Гордон. – Казалось бы, Соединенные Штаты должны сделать все возможное и невозможное, чтобы отвести такую угрозу.

– Война с Испанией? – спросила жена Гордона.

– Боюсь, что это возможно.

Мара содрогнулась.

– Как я рада, что у меня нет сына. Если бы он пошел в отца, то первый записался бы добровольцем.

– Если Соединенные Штаты объявят войну Испании, я непременно пойду и запишусь добровольцем, – объявил юный Сэм.

– Не болтай глупости, – сказала его мать. – Ты британский подданный.

– Верно, но инвестиции отца на Кубе окажутся под угрозой.

– Клянусь Юпитером, ты прав, сынок, – поддержал Сэма отец. Он похлопал сына по плечу. – Когда начнется заварушка, я и сам пойду воевать, если только меня признают годным.

– И этот туда же, – усмехнулась миссис Роджерс.

После ужина дамы удалились в гостиную, где горничная подала им кофе и ликеры. Мужчины же, расположившись в кабинете Гордона, принялись за бренди и сигары. Однако юный Сэм предпочел остаться в обществе дам, хотя его отец хмурился и выказывал свое неодобрение.

Покончив с кофе, Сэм встал и подошел к картине, на которой был изображен Большой каньон.

– Она вас зачаровывает, верно? – спросила его Мара.

– Это одно из чудес света, – ответил юноша. – Недавно я прочел книгу о Большом каньоне, дневники человека по имени Джон Уэсли Пауэлл.

– Да, он первый прошел весь каньон от начала до конца.

Глаза Сэма заблестели.

– Вот это путешествие! Знаете, меня считают одним из лучших яхтсменов в Англии. На первом же курсе в Оксфорде я получил главный приз по гребле в одиночку.

– Почему бы вам не вернуться сюда летом и не пройти на лодке по всему Большому каньону?

– Да, верно, – вмешалась Саманта, ткнув Мару локтем в бок. – Моя дорогая кузина будет в восторге, если вы навестите ее летом. – Выдержав паузу, Саманта добавила: – Конечно, вы сможете увидеть и Большой каньон.

– Ловлю вас на слове, – с улыбкой отозвался молодой человек.

– А я буду вашим лоцманом, – пообещала Мара.

Саманта хихикнула:

– Вы только послушайте эту глупышку!

– В этом нет ничего глупого. Вы согласны, Сэм?

Он смутился, пробормотал:

– Ну… пожалуй, я не думаю, что ходить на лодке по Большому каньону – женское развлечение.

Мара топнула ножкой:

– Да будет вам всем известно, что миссис Эдвард Эйрс путешествовала по Большому каньону почти двадцать лет назад! Я ничем не хуже вас, Сэм Роджерс, запомните это! Я могу делать все, что может мужчина. Если начнется война с Кубой, возможно, я тоже отправлюсь сражаться!

– Не сердитесь на меня, – принялся успокаивать девушку Сэм. – Я вовсе не думаю, что вы не смогли бы проплыть по Большому каньону.

– А я не сержусь! – ответила Мара с вызовом.

– Сердитесь, и я вижу это по вашим глазам. Золотые искры в них начинают сверкать, как пузырьки в газированной воде.

Мара вспыхнула:

– Вам не нравятся мои глаза?

– Напротив, у вас очень красивые глаза, и я счел бы за честь сопровождать вас в путешествии по Большому каньону.

Когда девушки легли спать, Саманта принялась поддразнивать кузину.

– «Напротив, у вас очень красивые глаза», – повторила она слова Сэма Роджерса, стараясь воспроизвести его английский выговор.

– О, замолчи же! Пора спать.

– Готова биться об заклад, что сегодня ночью ты увидишь во сне Сэма Роджерса, – с лукавой улыбкой продолжала Саманта. – Тебе приснится ваше путешествие на лодке по Большому каньону – только ты и Сэм, вы вдвоем. – Она захихикала. – Нет, пожалуй, ты увидишь кое-что получше – себя и Сэма в постели.

Мара мысленно порадовалась темноте, потому что почувствовала, что краснеет.

– Замолчи, Саманта Тэйт! Замолчи немедленно!

– И все-таки ты бы не возражала, если бы Сэм оказался с тобой в одной постели, кузиночка.

– Да прекрати же! Если ты скажешь еще хоть слово, я заткну уши.

– Доброй ночи, кузина Мара. Помни, я желаю тебе сладких сновидений.

– А я надеюсь, что тебе приснится кошмарный сон.

Наконец девушки умолкли, и Мара почувствовала, как ее сковывает сладостное оцепенение, предшествующее сну; она не спала, но уже находилась на пороге мира сновидений.

«И все-таки ты бы не возражала, если бы Сэм оказался с тобой в одной постели, кузиночка», – звучали у нее в ушах слова Саманты.

Те семь дней, которые Роджерсы провели в доме Юингов перед тем, как отправиться в Сан-Франциско, были едва ли не самыми счастливыми и памятными в жизни Мары Второй. Они с Сэмом каждое утро разъезжали верхом по округе. И даже посетили шахту «Коппер кинг» в Тумстон-Кэньон. Это было скопление всевозможных построек для обработки и измельчения руды, а также помещений, где хранилась тяжелая техника, предназначавшаяся для использования в горном деле. Там стоял такой оглушительный шум, что им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Этот шум никогда не прекращается, он слышен круглые сутки, днем и ночью! – прокричала Мара.

Сэм скорчил гримасу и закрыл уши обеими руками.

– Я бы сошел с ума, если бы мне пришлось постоянно слышать этот грохот.