Книга Я буду первым - Анастасия Лик

— Доброе утро, Охотники, — поздоровался джинн на английском, но с сильным русским акцентом. Клод гневно зарычал. — Кристофер, рад видеть тебя.

— Не могу сказать того же, — сквозь зубы прошипел тот.

— Джинн, тебе позволено присутствовать на Суде, но не стоит злоупотреблять нашим великодушием, — громко произнёс Фару. — Суд желает знать, в каких отношениях ты состоишь с Охотником Моро.

— Мы коллеги. Он — главврач, я — заведующий хирургическим отделением, — сухо ответил Каров.

— Мы говорим о других отношениях, джинн! — выкрикнул Клод и повернулся к судьям. — Мне будет позволено допросить этого… пусть будет, свидетеля?

— Да, для того он и приглашён, — махнул рукой Фару.

— Нам стало известно, что ты спас Моро от Карвора, убившего его жену. Расскажи Суду, как один слабый джинн смог справиться с сильным древним существом?

— А с чего ты взял, что я слабый? — удивился джинн. — Я понимаю, о чём ты говоришь, Охотник, но Моро убил троих и отвлёк на себя остальных, так что мне было несложно.

— Ты знал, что помогаешь Охотнику?

— Разумеется.

— И что заставило тебе помогать врагу?

Каров наклонился вплотную к монитору и ответил:

— Это ты, Охотник, — убийца, я же — врач. Я спасаю жизни, а не отнимаю их.

— И ты думаешь, что мы поверим тебе? — громко и ненатурально рассмеялся Клод.

— Я? Нет, ни в коем случае, ведь я тварь, приговорённая к смерти от рождения, и неважно, что на моей совести ни одной смерти и сотни спасённых. Но кроме моих слов у вас есть отчёт Комиссара. Она тут полтора месяца паслась и всё вынюхивала.

— Следи за своими словами, джинн, пока можешь говорить, — прошипел Клод.

— Охотник, у тебя ещё есть вопросы? Меня ждут пациенты.

— Я убью тебя, джинн.

— Ты знаешь, где меня найти. Спроси Кирилла Карова. Только предупреди заранее о своём приходе.

— Чтобы ты сбежал?

— Чтобы я передал дела и своих пациентов другому врачу. Я могу идти? У меня операция через десять минут.

Фару протянул руку с пультом и прервал сеанс видеосвязи.

— Этот джинн не выглядит испуганным. Моро, сколько он уже работает с тобой?

— Почти два года.

— Хирург? И каким образом он проводит операции?

— Без применения магии, — ответил Кристофер. — И за время нашего знакомства он ни разу её не применял.

— Охотник, твоя вина неоспорима, — начал говорить Фару после минутного молчания. — И то, что ты признаёшь свою вину, даёт нам надежду. Скажи, ты готов отказаться от своих убеждений и вернуться?

— Нет, — покачал головой Кристофер и услышал нервный выдох Евы за спиной. Она наверняка осуждала подобное решение, но он не мог иначе. Мир изменился, он изменился, больше никогда не будет, как прежде.

— Суду надо посовещаться, Охотники, Комиссар, вас позовут, — махнул рукой Фару, глава Семьи, предлагая выйти в холл. Клод тут же развернулся, вышел из зала и, едва в дверях показалась Ева, притянул её к себе.

— Милая, я соскучился, — прошептал он, гладя девушку по щеке. — Тебе невероятно идёт эта мантия, я хочу, чтобы ты её надела во время наших любовных игр.

— Клод, ты с ума сошёл! Убери руки! — зашипела Ева, глядя поверх его плеча в потемневшие от гнева глаза Кристофера.

— Да, ты меня сводишь с ума. Мы с тобой плохо начали, предлагаю попробовать ещё раз, — произнёс Клод, прижимая Еву к стене и поднимая подол мантии. Провёл рукой, лаская её ноги. Поцеловал шею, щёку, приблизился к губам, но она резко отвернулась и попыталась оттолкнуть от себя мужчину.

— Охотник, убери от меня свои руки!

— Упрямая девочка… — прошептал Клод, обхватывая руками лицо девушки и разворачивая к себе.

Кристофер не мог больше себя сдерживать. Охотник из рода Саржу грубо прижимал Еву, и у неё не было никакой возможности вырваться из крепких рук.

«Не трогай меня! — звучал её голос в голове. — Я вас ненавижу!»

Тогда эти слова были адресованы ему, но сейчас ясно, что причина такой нелюбви к Охотникам — этот Саржу. Как Ева вообще стала любовницей этого чудовища?

Бросил быстрый взгляд на Охотников, охранявших дверь в зал. Они также беспокойно переглядывались, но не решались возразить высокопоставленному члену Семьи.

По щекам Евы текли слёзы.

В следующую секунду Кристофер схватил Клода за шкирку и отбросил в другой конец холла, с трудом останавливая себя от дальнейших действий. Кровь била в висках, руки потяжелели, и всё существо требовало придушить Охотника, но нежная ручка, погладившая его плечо, придала сил справиться и устоять перед искушением.

Клод медленно поднялся на ноги и усмехнулся, потрогав челюсть, которой врезался в стену. Поправил мантию.

— Ты всё-таки с ним спала…

— Нет, у нас ничего не было, — ответил за Еву Кристофер, и первый раз был благодарен за неприступность этой женщины.

— А знаешь, Моро, я тебя прощу, — вдруг весело заявил Клод. — Ты всё равно сдохнешь скоро, и это будет, так сказать, моим прощальным подарком. Можешь даже поцеловать её, я разрешаю.

— Ты совсем ума лишился! — закричала Ева, делая шаг вперёд, но была остановлена рукой Кристофера.

— Давай, Моро, таких женщин у тебя ещё не было. Высший сорт. Изящная, и при этом невероятно страстная. Хорошая кожа, мягкие губы — попробуй их.

— Саржу, ты и впрямь безумен, — усмехнулся Кристофер, хотя всё внутри полыхало, а произнесённые слова резали, словно острый нож. Но он ничем не выдал своих мыслей, подхватил Еву за локоть и отвёл к дальнему окну. Клод остался на месте, продолжая сверлить их взглядом.

— Ты как?

— Нормально, — ответила Ева, присаживаясь на подоконник и обхватывая себя руками. — Почему ты отказался вернуться? Всего одно слово, и дело было бы решено в твою пользу. Ты ценен для Семьи.

— Ева, ты такая наивная, — улыбнулся Кристофер. — Меня казнят в любом случае, и я ехал сюда, зная это.

— Что? — изумлённо спросила она. — Ты приехал умирать? И всё это из-за этих тварей? Крис, они недостойны такой чести.

— Эта честь не для них, милая, — очень тихо ответил он. — Всё изменилось, я больше не смогу вернуться, да и моя жизнь иссякла. Она не имеет смысла. Ту, ради которой я жил, убили, сын хотя и начал говорить со мной, но не считает отцом, а ты… ты оказалась Комиссаром. Какая подлость, мисс Фабре, я искренне надеялся, что у Артёма появится мать.

— Что ты такое говоришь? Ты же сильный… — прошептала Ева, сдерживая подступающие слёзы.

— Не настолько, чтобы поменять мир, Ева. Я жалею только об одном… — сказал Кристофер, но его прервала открывшаяся дверь зала, где проходило судебное заседание.