Книга Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц? - Эрвин Ставинский

Я хорошо знаю Мюллера еще по Мюнхену. Он из семьи управляющего, в восемнадцать лет поступил в авиацию, в войну совершил в одиночку налет на Париж, за что был награжден рыцарским крестом. В полиции начинал с низов. Высшего образования не имеет. Недоверчиво относится к молодым, образованным, считая, что в полиции ценность имеют только профессионалы-практики. Кстати, он неплохо к вам относится, поэтому проявил к этому случаю такой интерес. Имейте это ввиду на будущее.

Бест помолчал, а потом продолжил:

— О Мюллере говорят, что он мужлан, грубый. Ничего подобного. Он довольно начитан, музицирует на пианино, очень любит играть в шахматы. С женой у него что-то не ладится, но они имеют двоих детей.

Из тридцати шести человек, взятых Гайдрихом из Баварской политической полиции с собой в Берлин, Мюллер — самый способный и самый тщеславный чиновник. Парадокс, не правда ли: гестапо — главный инструмент, обеспечивающий господство режима, готовится возглавить человек, чья политическая ортодоксальность столь невысока, что его нельзя считать истинным национал-социалистом.

Бест вернулся на свое рабочее место.

— Ну, хорошо, Леман, хватит о Мюллере, — сказал он. — Я вызвал вас, чтобы официально вам сообщить, что имело место недоразумение. Прошу вас расценивать его как издержки нашей трудной работы, в дальнейшем продолжать спокойно служить и не обращать на Феннера внимания. Вы свободны! — и они пожали друг другу руки.

Вилли не удивился такой откровенности со стороны Беста. По коридорам гестапо уже носились слухи об охлаждении отношений между Гайдрихом и Бестом.

Не успел Леман прийти в себя, как Хиппе не удержался и проговорился, что он тоже принимал участие в слежке за Вилли.

— «Извини, старина, — развел он руками, — такая у нас служба».

Вилли потом рассказывал с юмором 3арубину об этом происшествии, но оба хорошо понимали, что тут было не до шуток: случайно Леман был поставлен на грань провала и спасли его только выдержка и многолетний опыт полицейского.

Вообще этот месяц выдался весьма необычным. Вилли представил много информации о развитии военной промышленности в Германии: о закладке на восемнадцати верфях сразу семи десятков подводных лодок различного класса, что свидетельствовало о намерении сделать ставку на широкомасштабные операции с участием субмарин в будущей войне; о создании засекреченного завода по производству боевых отравляющих веществ, что указывало на намерение Гитлера вести химическую войну.

Леман передал копию секретной инструкции вермахта, в которой перечислялись четырнадцать новейших видов вооружения, находящихся в стадии изготовления или проектирования. Наконец, от него поступил экземпляр доклада особо секретного характера «Об организации национальной обороны Германии».

Кроме качественных характеристик германской техники, как производимой, так и разрабатываемой, Вилли регулярно сообщая о количественных показателях военного производства. Ведь по долгу службы он отлично зная, какие именно заказы выполняют ведущие концерны, какими мощностями они располагают, что делается для расширения выпуска военной техники и что его тормозит. Передававшиеся им материалы в сопоставлении с другими источниками позволяли советскому военному руководству объективно оценивать ударную мощь вермахта и то, какими темпами она наращивается.

Так что случай с Дельтой остался в его памяти как одна из зарубок, которая быстро забылась в силу ее, как ему казалось, незначительности.

На выборах в кортесы в Испании в феврале 1936 года правые потерпели серьезное поражение. За Пиренеями возникло республиканское правительство. Двумя месяцами позже в Национальном собрании Франции взяли верх левые и к власти пришло правительство Народного фронта.

«Если зараза коммунизма, распространяющаяся сейчас в Испании и во Франции, перекинется на другие страны, то самыми полезными друзьями для нас оказались бы два правительства — германское и итальянское, уничтожившие эту заразу на своей земле. Эти строки из английской «Дейли мейл» стали сигналом для мировой реакции.

Очень быстро Василий Зарубин узнал, что его приятель Тейлор из «Стандарт ойл» получил из Нью-Йорка телеграфное распоряжение: срочно переадресовать прибывающие в гамбургский порт танкеры с авиационным бензином в Испанское Марокко и на Болеарские острова.

А еще через день Брайтенбах сообщил:

— Мы накануне величайших событий! Германия намерена поддержать силы, воюющие с республиканским режимом. Англия стоит на стороне Германии, а США объявят нейтралитет. Остаются французы, но что они смогут сделать одни?

— Откуда это тебе известно? Чем ты можешь подтвердить свои слова?

— Документами, Ярослав, документами! Вот копия стенограммы беседы английского представителя с Гитлером. В Берлин прибыл Томас Джонс доверенное лицо английского премьера Болдуина. Гость в начале беседовал с Риббентропом, а на следующий день его принимал фюрер. Прочитай, что написано в стенограмме.

Зарубин развернул вчетверо сложенный лист бумаги и стал читать:

«Джонс сказал фюреру, что по мнению английского правительства и, в частности, по личному мнению премьер-министра его величества, сэра Болдуина, победа Народного фронта во Франции и неизбежность гражданской войны в Испании сделали особо важным сближение позиций Англии и Германии»… Фюрер ответил собеседнику, что вполне согласен с ним, и заявил, что он, в свою очередь, намерен содействовать осуществлению общего плана.»

— А что это значит — «содействовать осуществлению общего плана»? — спросил Зарубин.

— А это значит — общими силами бороться с коммунизмом. Для этого планируется поднять военный мятеж в Испании и покончить там с республикой, потом справиться с Народным фронтом во Франции. Мои знакомые из абвера выезжают на днях в командировку в Испанию. Они говорят: если услышишь сообщение диктора радио из Мелильи «Над всей Испанией безоблачное небо», так и знай, что там началось горячее дело.

Информация была столь важной, что они не мешкая закончили встречу и Зарубин вызвал связника из посольства.

Действительно, 17 июля африканские владения Испании и протектораты Ифни, Рио де Оро и Фернандо-По, Канарские и Болеарские острова оказались в руках испанских генералов, поднявших мятеж против республиканского правительства. Несколько позже мятежники вступили в Севильи, Сарагоссе, Саламанке и ряде других городов Испании.

Однако, не все гарнизоны откликнулись на призыв мятежников, как не стали на их сторону флот и авиация Республики. В крупных городах — Барселоне, Малаге, Картахене, Бильбао, Валенсии рабочие дружины разгромили мятежников и перебили их вожаков. Мятеж военных стал превращаться в затяжную войну со своим народом.

Между тем, Гитлер разработал комбинацию: если мятежники добиваются успеха в Испании, лидер Италии Муссолини начнет проводить решительную политику в Средиземноморье, естественно, рассорится с Францией, которая поддерживает испанских республиканцев, и поневоле станет верным союзником Германии. Раз так, значит нужно оказать помощь Франко.