Книга Через соловьиный этаж - Лайан Герн

Каэдэ поклонилась и подалась вперед. Сердцебиение замедлилось, почти остановилось. Время тоже замерло. Ночь совсем утихла. Нежно шипел дождь, свистел сверчок.

Йода наклонился вперед и осмотрел девушку. На его лицо падал свет лампы, и когда Каэдэ подняла взгляд, пред ней предстали хищнические черты, обезображенные желанием.

— Я раздираем сомнениями, госпожа Ширакава. Вашу репутацию неисправимо запятнали последние события, но ваш отец всегда был предан мне, и я чувствую определенную долю ответственности за вас. Что же мне делать?

— Единственное мое желание — умереть, — ответила она. — Позвольте мне сделать это достойно. Мой отец будет доволен.

— Тогда встает вопрос наследия Маруямы, — сказал он. — Я думал сам жениться на вас. Это решит проблему домена и положит конец слухам.

— Это слишком большая честь для меня, — ответила Каэдэ.

Йода улыбнулся и прошелся длинным ногтем по передним зубам:

— Я знаю, у вас есть две сестры. Я мог бы жениться на старшей. В общем, предпочтительней будет, если вы сами покончите с жизнью.

— Господин Йода, — поклонилась она до пола.

— Она прекрасная девушка, не так ли? — через плечо сказал Йода мужчинам за спиной. — Милая, умная, смелая. И всему этому суждено пропасть даром?

Каэдэ поднялась, отвернув лицо, чтобы не выказать чувств.

— Полагаю, вы девственны.

Йода протянул руку и притронулся к ее волосам. Каэдэ поняла, что он намного пьяней, чем выглядит. Она почувствовала запах вина, когда он наклонился к ней. К своему ужасу, Каэдэ задрожала от прикосновения. Он заметил это и рассмеялся.

— Было бы трагично умереть девственной. Вам нужно познать хотя бы одну ночь любви.

Каэдэ недоверчиво посмотрела на Йоду. Она увидела его распутность, видела, как глубоко он опустился в бездну похоти и жестокости, Власть сделала Йоду высокомерным и развратным.

Девушке показалось, что она во сне, когда знаешь, что произойдет дальше, но ничего не можешь с этим поделать. Ей не верилось в его намерения.

Йода взял ее голову в руки и склонился над девушкой. Каэдэ отвернула лицо и почувствовала, как по шее скользнули шершавые губы.

— Нет, — проговорила она. — Нет, господин. Не позорьте меня. Позвольте мне просто умереть!

— Нет никакого позора в том, чтобы доставить мне удовольствие, — ответил Йода.

— Молю вас, только не на глазах этих мужчин, — закричала Каэдэ и расслабилась, словно уступая ему.

— Оставьте нас, — приказал Йода. — Пусть до рассвета никто не беспокоит меня.

Она слышала, как мужчины вышли, заговорили с Шизукой. Хотелось закричать, но она не смела. Йода опустился рядом на колени, поднял девушку и перенес на постель. Он развязал пояс, и ее одежда соскользнула, обнажая грудь. Ослабив собственный наряд, Йода лег рядом. От страха и отвращения по коже девушки пошли мурашки.

— Перед нами вся ночь, — произнес Йода свои последние слова.

Натиск его тела пробудил в воображении Каэдэ стражника из замка Ногучи. Прикосновение чужого рта к губам вызвало непреодолимое отвращение. Каэдэ закинула руку за голову, и Йода одобрительно ахнул, когда ее тело прогнулось, словно потянувшись к нему. Левой рукой девушка нащупала иголку в рукаве. Когда Йода опустился к ней, Каэдэ вонзила иглу ему в глаз. Йода крикнул, издав звук, неотличимый от стона страсти. Вытащив из-под матраца нож, девушка направила его вверх. Упавшее тело напоролось на него сердцем.

Я вымок от дождя и речной воды, стекавшей по волосам и ресницам, словно с плакучей ивы. И хотя на черной одежде того не было видно, я пропитался и кровью. Туман сгустился еще больше. Мы с Кенжи двигались в мире призраков, неосязаемом и незримом. Казалось, я умер, сам того не заметив, и вернулся ангелом мести. А когда ночная работа будет выполнена, удалюсь в преисподнюю. И все это время горе заводило в сердце скорбную песню, но я отказывался ее слушать.

Мы переплыли через ров и забрались на стену. Я чувствовал вес Ято. Он был столь тяжел, словно я нес с собой Шигеру. Мне казалось, что его душа вошла в мое тело и живет в каждой клетке. С вершины садовой стены я услышал шаги патруля. Их голоса были чем-то взволнованны: они заподозрили, что в замок кто-то проник, а когда увидели концы веревок, перерезанных Юки, от удивления остановились, как вкопанные, и уставились вверх, где торчали железные кольца.

Каждый из нас взял на себя по двое. Они умерли в одно мгновение, даже не успев перевести взгляд вниз. Шигеру оказался прав. Ято мелькал в моей руке, словно по собственной воле или будто им взмахивала сама рукоятка. Ни моя мягкость, ни сердечность не мешали ему.

Окно над нами осталось открытым, там слабым пламенем горела лампа. Замок вроде затих, погруженный в сон часа Быка. Забравшись внутрь, мы чуть не споткнулись о тела стражников, которых убила Юки, и Кенжи одобрительно ухмыльнулся.

Я направился к двери между проходом и караульней. Насколько я помнил, вдоль коридора идут четыре двери. За первой находится передняя, где мы с Шигеру ожидали приема, рассматривая рисунки журавлей. Другие три составляют резиденцию Йоды.

Соловьиный пол проходил по периметру этажа и по середине, разделяя спальни дам и воинов. Пол лежал передо мной, переливаясь в свете лампы, и молчал.

Я присел в тени. Издалека, почти из конца здания, раздавались голоса: не меньше двух мужских и один женский.

Шизука.

Через несколько секунд до меня дошло, что среди мужчин — Абэ и Андо. Что касается стражников, тут определить было трудно: возможно, двое с господами и около десятка, спрятанных за тайными перегородками. Я догадался, что голоса идут из последней комнаты, из спальни самого Йоды. Предположительно, они ждали повелителя, но где он сам и почему с ними стоит Шизука?

Ее голос был нежным, почти кокетливым, их голоса — усталыми, зевающими, немного пьяными.

— Я принесу вина, — сказала она.

— Да, ночь, похоже, будет длинной, — ответил Абэ.

— Последняя ночь человека на земле всегда коротка, — сказала Шизука с задором.

— Она вовсе не должна быть последней для тебя, если поведешь себя правильно, — отметил Абэ, в чьем голосе прозвучала нота восхищения. — Ты привлекательная женщина, понимаешь, что к чему. Я позабочусь, чтобы у тебя все было хорошо.

— Господин Абэ, — тихо засмеялась Шизука, — могу ли я довериться вам?

— Принеси еще вина, и я покажу тебе, насколько.

Я услышал, как запел пол: Шизука вышла из комнаты. За ней последовала тяжелая поступь, и Андо произнес:

— Пойду, взгляну, как танцует Шигеру. Я год ждал этого.

Пока они шли по коридору, я в обход добежал до передней и притаился там. Пол молчал под моими ногами. Мимо прошла Шизука, Кенжи свистнул сверчком, и она растворилась в тени.