Книга Эльфред. Юность короля - Вера Ковальчук

Но мужчина должен держать оружие и стоять твердо — иначе какой он мужчина? Если датчан не проучить здесь, под стенами Уилтона, то где же еще это может случиться? Все керлы, явившиеся к принцу с луками, топорами, а кто-то и со старым копьем, были кряжистыми, сильными мужчинами, с мощными плечами и руками, в большинстве своем еще довольно гибкие и подвижные. Многие из них в одиночку ходили на зверя.

— Датчанин — тот же матерый кабан, — объяснил им Эльфред. — Он, конечно, страшен, но лишь пока не приколешь его копьем.

Крестьяне в ответ понимающе молчали.

К исходу того же дня, когда монастырь покинули женщины, у ворот появились первые отряды Этельреда — конники, измученные до смерти, на измученных конях. Перед ними распахнули створку, и встревоженный принц взглянул на отца-келаря, который случайно оказался под рукой.

— Хватит ли каши на поварне? Ведь сейчас появятся еще воины, а они голодные и усталые.

— Сейчас, распоряжусь, чтоб поставили два дополнительных котла, — заволновался келарь. — Кашу сварить недолго.

— Двух котлов не хватит.

— Ладно. Тогда есть еще большие деревянные бадьи. В них можно будет приготовить похлебку. У нас есть двое хороших работников, они умеют готовить с помощью нагретых камней.

— Бьюсь об заклад, они умирают от голода… И монахов-травников поднимай! — закричал Эльфред вслед келарю. — Пусть вытаскивают из кладовых все свои полезные зелья. Слышишь?

Монах не ответил — он спешил.

А воины почти падали во дворе аббатства, едва не падали и лошади. Их подхватывали под уздцы перепуганные послушники и почти силком волокли в соседний двор. Лошадь — существо капризное, после долгой скачки ни в коем случае нельзя сразу ставить ее в конюшню, надо сперва прогулять шагом, а потом подождать, пока окончательно остынет, и лишь тогда поить.

Эльфред встречал конников-саксов, своих бывших соратников, в воротах аббатства. Он распахивал им объятия, как старым друзьям и, не дав даже вздохнуть свободнее, забросал вопросами.

— Где король? Что произошло? Почему разгром? Сколько наших выжило?

— На какой вопрос отвечать сперва? — отбивался молодой Вульфгар, знатный эрл, недавно потерявший отца и получивший во владение большое графство, хороший друг и очень дальний родственник Эльфреда.

— Решай сам.

— Слушай, отведи меня в тихий уголок, а? Я трое суток не спал.

— Дьяволова задница! Кто мне объяснит, что произошло?!

— Не ругайся по-черному, вовек не отмолишься. Брайан, расскажи ему.

Этот юный то ли ирландец, то ли уэссекс был сыном пожилой тетки Вульфгара. Оставшись богатой вдовой с семью законными детьми, она в сорок два года осчастливила своих родственников еще и маленьким бастардом от какого-то торговца из Коннахта. Что ж, родственники отнеслись к случившемуся снисходительно, позволили женщине понянчиться с малышом, а потом пристроили его отроком в войско короля.

Несмотря на дурную кровь, парнишка оказался довольно удачный, жизнерадостный, сметливый и неутомимый. В отличие от большинства выходцев из торгового сословия он отлично справлялся с обязанностями отрока и обещал в будущем стать великолепным воином. Он и сейчас чувствовал себя в армии, как рыба в воде. Несмотря на ирландские корни (а ирландцы, как известно, лучше разбираются в колесницах, чем в верховой езде) он сидел в седле, как влитой, умел дремать, уткнувшись в холку скакуна. И потому, добравшись до аббатства, он хоть и нуждался в отдыхе, но мог обстоятельно рассказать, что произошло под Мертоном.

Он и рассказал Эльфреду, как саксы и датчане дрались под стенами замка, как уэссекцы были разбиты в пух и прах, и лишь треть успела унести ноги. Датчан было столько, что негде вздохнуть, и король ничего не смог сделать.

— Тогда почему не отвел войска? — требовательно спросил принц, будто имел дело не с бастардом какого-то ирландца, а с самим королем. Брайан лишь пожал плечами. Эльфред огляделся. — Где он сам?

— Король? Его везут.

— Везут?

— Он ранен.

— Серьезно?

— Да так…

— Ты просто не знаешь. Верно?

Король все порывался кинуться в бой, даже тогда, когда с него уже стащили кольчугу и перевязывали. Значит, не так уж он и ранен.

Принц мотнул головой в сторону келий, где кое-как, вповалку, укладывали обессиленных воинов.

— Иди, поешь и ложись. Бог его знает, когда придется подняться. Может, уже через пару часов. Всякое может быть.

Этельреда ввезли в ворота аббатства в числе последних. Он ехал в наскоро, весьма неуклюже сооруженном возке, подвешенном между двух коней, и в первый момент показался Эльфреду чуть ли не умирающим — так был бледен, а обветренные губы напоминали старый растрескавшийся пергамент. Но в следующий момент первое впечатление было разрушено — король оказался очень зол и весьма боек. Он выскочил из возка и тут же вцепился в брата, как клещ.

— Сколько ты набрал людей?

— Мало. Ты же не выразил свою волю, на которую я мог бы ссылаться, тряся окрестных эрлов.

— Ну, так сам бы потряс.

— Интересно. Ты что от меня хотел — чтоб я рабов воровал, или слетал в Саксонию за наемниками? Тогда тебе следовало выразиться яснее. Денег дать, к примеру.

— У меня погибли две трети войска, — застонал Этельред. — Мне нужно пополнение.

— Тебе следовало отступить, когда ты понял, что датчан слишком много.

— Отступить? Что ты говоришь?! Саксы не отступают!

— Тогда не сетуй, что погибло больше половины войска. С честью погибло, прошу заметить!

— Издеваешься, гаденыш?

— Ну-ну, братец. Держи себя в руках.

Этельред покачал головой. Взгляд короля больше ничего не выражал, и порой казалось, что он смотрит в неизмеримую даль, а порой — в глубь своей собственной души.

Даже теперь король не мог не признать, что ему срочно нужна помощь. Но безнадежность уже взглянула ему в глаза. Этельред чувствовал, как за его спиной во весь рост встает ощущение неизбежной гибели. Это ужасное чувство разверзающейся за спиной пропасти, куда его упорно теснят враги, пришедшие из-за моря, северные чудовища, неуемные и жадные. Король противился, как мог, снисходящему на него ужасу, но он уже отдал врагу изрядную часть своего королевства.

— Воинов накормили? — хмуро спросил старший брат младшего.

— Накормили. Те, кто еще не поел, поедят вот-вот. Тебе самому кашу или похлебку?

— Все равно. Пусть нальют, что осталось. И, когда я поем, проследи, чтоб все мои люди уже стояли в боевых порядках перед монастырем. Датчане вот-вот подойдут.

— Эльфред поджал губы.

— Твоим людям надо отдохнуть.

— Что?