Книга Есть время жить - Игорь Негатин

Пока Айвар осматривался вокруг, я пытался разговорить Виду. На контакт старушка шла тяжело, словно приглядывалась ко мне — то так посмотрит, то эдак.

— Ponia[35]Вида, вы меня что, в зятья прочите? Так я женат, извините.

— Чего это ты так решил? — Она поджала узкие бескровные губы.

— Смотрите на меня, словно оцениваете, — гожусь, не гожусь.

— Раз смотрю, значит — надо, — отрезала она.

Гляди ты — бабка с характером попалась. Ей не на хуторе сидеть, а в фильмах сниматься! Я еще в прошлый раз вспоминал, кого она мне напоминает своей суровостью, а увидел и вспомнил. Старушку из фильма «Они сражались за Родину». Аккурат такой же типаж, как та, которая Лопахину за отступление выговаривала.

Когда про базу разговор завел, она вообще, словно устрица, в себе закрылась. Хмуро поглядывала на нас, словно я ей не спокойную старость предлагаю, а работу в турецком борделе. В общем, можно сказать, не договорились. Я чуть не плюнул с досады, а когда решил, что пора уходить, услышал ее вопрос…

— Что? — Мне показалось, что ослышался. — Что вы сказали?!

— Я спросила, какое прозвище было у твоего взводного. — Вида смотрела на меня, словно на несмышленыша. — Неужто не помнишь?

Если бы меня лопатой по голове огрели, я бы, наверное, меньше удивился! Старушка, сложив морщинистые руки на переднике, терпеливо ждала ответа.

— Ромка, — запнувшись, сказал я. — Ромка по прозвищу Чечня. Он по виду вылитый чеченец был. А откуда… Вам-то зачем? — Я смотрел на нее, словно на нечистую силу, возникшую из преисподней. Айвар удивленно дернул бровью и теперь смотрел на нас обоих непонимающим взглядом.

— Правильно, не забыл. Идем. — Она повернулась к сеновалу. — Человек тебя ждет. Раненый он, сам выйти не сможет.

В отгороженном закутке сеновала на каком-то матраце лежал незнакомый мне человек в гражданской, явно с чужого плеча, одежде. Грудь и правая рука были обмотаны самодельными бинтами, губы сухие — видно, у парня температура есть, и немаленькая.

— Роберт?

— Да, это я. Руку левую положи на одеяло, нечего прятать. — Я мотнул в его сторону стволом сайги. — Откуда ты меня знаешь? На моего взводного ты никак не похож, даже в таком состоянии.

— От Миндаугаса. Был с ними, там… — Он указал глазами на городок. — Просто я остался жив. Мы обсуждали такой вариант, и Купрявичус рассказал про тебя.

— Про меня? И как ты надеялся меня найти?

— Он мне объяснил, где сейчас базируешься.

— Даже так… Тебя вообще как зовут? Миндаугаса давно знаешь?

— Каролис. Служили вместе, одна миссия «за речкой», одна в LITCON.

— Знаешь, чего Купрявичус больше всего не любил?

— Да. — Он попытался улыбнуться. — Томатный сок…

Роберт

10 апреля, полдень

— Роберт, неужели ты думаешь, что эпидемию запустило какое-нибудь правительство? — Каролис поморщился: — Блин, больно-то как!.. Не маленький, сам понимаешь — у государства есть множество способов оказывать давление другими методами. Политика… Людей задавить легко; вспомни, как у нас народ прижали, никто пикнуть не смел. Это только на словах хорошо в демократию играть.

— Ты говори про эпидемию, политику потом обсудим.

— Я и говорю. Вирус этот, по всем раскладам, частная контора сделала. Богатая, но не с мировым именем. Будущие властители мира, епть… За три дня перед нашим уходом с базы Миндаугас что-то услышал, или прошлые наработки связал в одно целое. Последнее время он работал в одном интересном отделе. Не знаю, с чего там началось и кто в этом участвовал, но ниточку из клубка слегка разматывать начал. Не в мировом масштабе, конечно, уровень не тот — в пределах Литвы. Если коротко, то дело в следующем: эпидемию начали в разных точках земли. Кто именно, выяснить не успел, но у нас им помогали мальчики из политиков и несколько сволочей в погонах. Уже по этому можно понять, что организаторы эпидемии не очень-то всесильны, раз не заручились поддержкой больших людей, а разную шантрапу на задворках мира собрали, вроде наших горлопанов из Сейма. Им же на простых людей всегда было насрать, их и купили, по дешевке. Помнишь, в Литве тюрьму ЦРУ нашли?

— Помню, но она-то здесь при чем?

— Да не было никакой тюрьмы. То есть в Литве она была, но в другом месте.

— Была все-таки. — Я усмехнулся. — А шум какой подняли…

— Конечно, это только наш президент перед журналистами под дурачка косил, мол: если она была, то это преступление, а лично он ничего не знает, не ведает. Ты как, представил себе картину? В государстве действует иностранная тюрьма, а его глава ни при делах? Бред собачий. Была, конечно, но в другом месте. В ***й, там гораздо удобнее. В нашем Саугумасе тоже не идиоты работают, концы прятать умеют, если надо; неужели ты думаешь, что паршивую тюрьму не спрятали бы? А тут кто-то узнал про нее, скорее всего, через прикормленных политиков и военных. Думаю, те, кто «литовским транзитом»[36]занимался. Потом эту информацию слили американским журналистам, но указали неправильное место. Они все рассчитали, суки, — вроде и достоверная информация, но не совсем. Шумиха началась, проверки разные, журналисты носом землю рыли, репортажи снимали. Могли даже указанное здание проверить, ничего противозаконного все равно бы не нашли. Поговорили и забыли, а потом, когда к этому интерес пропал, устроили там небольшую перевалочную базу для распространителей вируса. Точнее, не устроили, а начали ею пользоваться. Настоящих хозяев не найдешь, фирма с панамской регистрацией. Оттуда они и пошли на Европу. Литва всегда была транзитной зоной, неважно, что это — наркотики, машины или вирус. После всех этих разборок с мнимой тюрьмой в то место никого калачом не заманишь, на смех поднимут. В общем, операция прикрытия прошла прекрасно. Этим людям у нас помогали военные, про это Миндаугас и узнал. Поэтому нас и ловили так усиленно, и зачистили всех наглухо, суки… — Каролис скрипнул зубами.

— Как Миндаугас про это раскопал? Он же в разведке служил.

— Раньше в разведке, потом его перевели в один интересный отдел. Там я с ним и познакомился. Еще в Афганистане в поле нашего зрения попали некие отечественные персоны. Были среди них и политики, и военные. В Европу наркотики шли военными бортами.

— А тот неизвестный самолет, который пленных в тюрьму ЦРУ доставлял?

— Он самый и есть. Вместе с пленными, тем же бортом, еще особый груз пришел.

— Наркотики?

— Да…

— А чего тогда ждут эти начальники? Денег за свои услуги?

— Не знаю. Миндаугас другое думал. Если там у них лежбище, значит, там должна быть вакцина или прививка от вируса. Не работают с такими вещами без противоядия, сам понимаешь. Твердой уверенности в этом нет, но это шанс, пусть даже один на сто. Когда мы поняли, что нас зажали, Миндаугас приказал мне уходить. Ушел через бобровую запруду, потом по болотам. Через два дня на меня наткнулась Вида, когда мужа своего в лесу искала. От нее и узнал про двух парней, которые ребят хоронили. Она туда пошла посмотреть, после вашего отъезда; нашла свежую могилу и крест. Я уже раненым уходил, там здоровых к тому моменту не было, пять часов воевали. Знал, что оставляю своих на смерть, но сам понимаешь — это был единственный шанс найти надежных людей. Одним из них, по словам Миндаугаса, был ты… Роберт, найди это место и проверь. Мир спасать не надо, там без нас разберутся. И не ради меня — понимаю, что у тебя самого проблем много, но ради тех парней, что погибли. Ради своей семьи. Найди. Чтобы жить…