Книга Детская книга для девочек - Борис Акунин

Но, судя по всему, отрущобился он так же неравномерно, как знакомая Геле Хитровка.

В Псковском переулке, куда она свернула с Варварки, соседствовали чистенький немецкий трактир Zum schwarze Katze и огромный мрачный дом с наклонными галереями-пандусами и перекинутыми поперек двора чугунными мостиками.

А неподалеку от церкви Николы Водопойцы располагались маленькие, добротные домики с палисадниками. Кругом густо цвела любимая Гелина сирень, за одним из кустов которой девочка и притаилась. Потому что самый солидный дом и был тем самым, что она искала, а Геля так и не успела придумать, что же она все-таки скажет мерзкой жабе Павловской. Одно было ясно — с «мерзкой жабы» разговор начинать не стоит. Вот Геля и пряталась в кустах, чтобы приглядеться что к чему и все как следует обдумать.

Тем более, что и повод повременить появился — к калитке дома подошел почтальон и позвонил в колокольчик. Через несколько минут выглянула пухленькая горничная, похожая на лягушонка, — глазки выпучены, длинноватые губы плотно сжаты.

— Ну, здравствуй, клюковка моя, — развязно приветствовал ее почтальон. — А хозяйка-то дома?

Горничная замычала, помотала головой.

— А скоро ли вернется? — спросил почтальон и подмигнул девушке.

Та зарделась, хихикнула, но потом вдруг снова замычала, сложила ладони и уставилась куда-то вверх. Геля тоже посмотрела вверх, но там ничего интересного не было.

— Ага, в церкви, значится. Ну, это надолго. — Почтальон вздохнул. — Так я через часок загляну. Не скучай, клюковка моя! — Он сдвинул фуражку на затылок, ткнул девушку пальцем в бок, от чего та еще пуще расхихикалась, и удалился вальяжной походочкой.

Геля спряталась обратно в кусты и скорчила гадливую гримасу. Странные они все же, эти взрослые. Если бы ее, Гелю, кто-нибудь ткнул пальцем в бок, то «оторвал бы по морде в полный рост», как говорит мама (которая Алтын Фархатовна) в минуты гнева. Ну ладно, может быть, и не оторвал бы, но уж глупо хихикать Геля бы не стала — и это непреложный факт.

Имелась еще парочка непреложных фактов, которые следовало отметить. Горничная Павловской была немая, бедняжка, — это раз. Самой статской советницы не было дома — это два.

Второй факт был Геле на руку. Теперь она сможет перехватить Павловскую на улице, у калитки. А то ведь не факт, что ее, Гелю, пустили бы в дом. Она же опасный психический преступник. Все складывалось удачно, осталось дождаться мерзкую жабу и подготовить убедительную речь (из которой все же лучше исключить обращения вроде мерзкой жабы).

И Геля основательно угнездилась в кустах, наблюдая за подходами к дому.

Переулок мало-помалу заполнялся народом.

К церкви тянулись такие же важные тетки, то есть дамы, как Павловская. Проходили богато разряженные мужчины восточного типа, маленькие, пузатые со сросшимися на переносице бровями, шмыгали хмурые мастеровые. Один раз прошла стайка странно одетых дядек — в длиннополых, чуть не до самых пят сюртуках, в бархатных картузах, из-под которых на плечи спускались длинные завитые локоны. А еще — нищие.

Казалось, нищих от всех окрестных церквей как магнитом притягивал дом Павловской. Пяти минут не проходило, чтобы какой-нибудь сирый и убогий не начинал драть колокольчик при калитке. Каждый раз открывала немая горничная, что-то доброжелательно мычала и выдавала беднягам по грошику. Девочке даже стало немножко стыдно — вон какая, оказывается, сердобольная, эта Павловская, а она, Геля, ее жабой. Правду сказала Ольга Афиногеновна — ни одному нуждающемуся в подаянии не отказывает.

Возможно, этот аттракцион невиданной щедрости и смягчил бы отношение Гели к Мелании Афанасьевне, если бы не муравьи.

В кустах, где она свила гнездо, обнаружилась целая колония этих маленьких паршивцев. Они так и норовили забраться ей в ботинки и в рукава, да к тому же здорово кусались. Геля задолбалась их стряхивать, поэтому злилась на Павловскую еще больше — да сколько можно торчать в этой церкви, у них там что, госпел, блин, поют? Репетиция церковного хора? Но оставить свой пост не могла. Нет, она дождется эту старую крысу и сама с ней разберется. И какие-то жалкие букашки ей не помешают!

Чтобы укрепиться духом, вспомнила про учение Конфуция, о котором как-то раз читала в интернете. Конфуций этот был старинный китайский философ, и, согласно его учению, китайское общество делилось на благородных мужей — цзюньцзы, обладающих высокими морально-этическими качествами, и ничтожных людей — сяожень, о которых и говорить не стоит. Так вот, для цзюньцзы, например, секрет любого трудного деяния прост — нужно относиться к трудности не как к злу, а как к благу. Ведь главное наслаждение для благородного мужа — преодоление несовершенств своей натуры. Вот о чем следует размышлять, когда несовершенства особенно мучительны — например, ужасно кусают тебя за попу и щекотно заползают в рукав.

Геля, конечно, не была ни благородным мужем, ни китайцем. Но ее мама (которая Алтын и феминистка, и не терпит никакой дискриминации) сказала бы, что это жалкие отмазки. Если мужчина-китаец может наслаждаться муравьями в штанах, то и Геля с этим справится.

Однако, понаслаждавшись около четверти часа, Геля до того озверела, что готова была сбросить атомную бомбу на муравейник, выкорчевать голыми руками куст сирени, зачитать самый оскорбительный рэп у калитки Павловской и убраться домой. Ну, ладно — по крайней мере, вылезти из кустов, вытряхнуть из-за шиворота надоедливых тварей и пройтись взад-вперед по улице, чтобы немножко размяться. Но, стоило ей высунуть нос из своего укрытия, она увидела такое, что тут же нырнула в самый муравейник и затаилась.

К дому Павловской направлялась, постукивая клюкой, очередная нищенка. И нищенкой этой была ужасная, зловредная, омерзительная баба Яся.

Глава 27

Баба Яся, похожая в своих лохмотьях и круглых очках на очень старую и очень толстую Амелию Эрхарт, потерпевшую крушение в каких-нибудь дремучих лесах и полтора года добиравшуюся к людям, не стала звонить в колокольчик. Она требовательно заколотила клюкой в калитку.

Через минуту открыла горничная и, почтительно подхватив старуху под локоть, повела к дому. Поначалу Геля не особенно удивилась — ну, мало ли, может, девушка решила накормить бабу Ясю горячим супом. Однако время шло, а старуха все не выходила. Может быть, тоже дожидается Меланию Афанасьевну?

Девочка хмыкнула. Ну, прекрасно. Две самые противные тетки на свете, которые к тому же ее терпеть не могут, решили собраться вместе именно сегодня. Пожалуй, Геле тоже не повредила бы бригада поддержки.

Но мало-помалу стало одолевать любопытство — а вот интересно, как могут общаться слепая с немой? Это любопытство (ну, и самую малость муравьи), в конце концов, вытолкнуло ее из кустов.

Калитка, к сожалению, оказалась заперта. Забор, если подумать, был не такой уж и высокий. Но и Геля, говоря по правде, была не такой уж сильной. Подтянуться на руках ей слабо.