Книга Охота на крыс - Алексей Андреев

Но вместо водных капель в этом ливне были арбалетные болты, навылет прошивающие гибкие фигуры в ватных халатах. Кони и людские тела, густо приправленные облаком пыли, смешались в этой мясорубке. Над равниной стоял вой раненых и умирающих. И музыкой скорой гибели вторили им щелчки спущенной тетивы арбалетов. Лишь два десятка израненных всадников из пятнадцати сотен вернулось назад. Алый ковер окровавленных лохмотьев лежал на вытоптанной копытами земле, и конские тела все еще содрогались в мучительной агонии.

Атака схлынула, и в задних рядах свободные дружинники лихорадочно заряжали разряженные арбалеты. Молча стояли перед ними Крысиные рати, похоже, что беспощадное истребление их союзников застало Крыс врасплох. Минуты тянулись одна за другой, и каждая из них давала ведьмачьим стрелкам сотни заряженных самострелов.

Наконец, словно внезапно решившись, отряды Крысиной пехоты двинулись вперед. Винт знал, что у арабов каждая часть ратного строя носит весьма поэтичные названия. Судя по всему, с «Утром Псового Лая» ведьмаки уже разобрались. Теперь настал черед вступить в сражение «Дню Помощи». Или тут правильнее сказать «Скорой Крысиной Помощи»? Губы ведьмака на миг тронула улыбка, но он знал, что улыбаться еще рано. Гигантские грызуны могли быть в бою страшными воинами, но на губах Винта все равно играла улыбка. Уж больно забавно выглядел этот кошачий кошмар, внезапно обретший плоть и двинувшийся вперед четким ратным строем.

Но Брану улыбаться было некогда. Он уже прочел письма Редрика и, заметив улыбку на устах гонца, лишь недовольно поджал губы, отдавая новую команду. Крысы уже успели приблизиться к строю пешей дружины на три сотни шагов, и их лучники торопливо открыли огонь. Град серо-оперенных стрел загрохотал по щитам дружины Черного Леса, но пехотинцы лишь плотнее сомкнули щиты, превратив строй в подобие скалы. Стрелки ведьмаков на стрелы Крыс не отвечали.

Пользуясь этим, Крысиный полководец без препятствий перестроил свои отряды в клин, на острие и правом фланге которого встали отряды черных Крыс в тяжелой броне. Быстрым шагом, почти бегом они бросились вперед, торопясь сократить расстояние для рукопашной. Стрелки, покрытые серой шерстью, построились в середине клина. И ни одной черной Крысы не было среди них.

Лишь когда в центре клин пехоты грызунов приблизился на две сотни шагов, только тогда ответили арбалетчики ведьмаков. Чуть раздвинулась стена щитов дружинников, и над полем боя засвистел беспощадный стальной шквал. Первые ряды валились, битые в голову не знающими промаха арбалетными болтами. Черные Крысы в тяжелых доспехах, ставшие острием вражеской атаки, были выбиты все до последней. Когда клин лишился их ростовых щитов, центр Крысиной армии был весьма основательно прорежен короткими стрелами, срывающимися с самострелов дружины Черного Леса. Пущенный в упор арбалетный болт прошибает навылет любой доспех. И Крысиное воинство узнало это на себе, застилая поле битвы кровавыми ошметками тел.

Тщетно стрелки Крыс пытались прикрыть своими стрелами беспощадно истребляемую пехоту. Щиты дружинников раздвинулись ровно настолько, насколько нужно, не более. Легкие стрелы с серым оперением ломались, соскальзывали с окованных железными пластинами щитов. Но не только перед собой держали щиты ведьмачьи ратники. Головы и плечи воинов первых рядов тоже были прикрыты: щиты сомкнулись исполинской черепахой, храня от пущенных отвесно вражеских стрел.

С отчаянным визгом серые Крысы бросились вперед, словно презирая быструю смерть от стрел. Чуть шире разошлись щиты, и ведьмачий строй в два ряда опоясался копейными жалами. Громада щитоносной пехоты сделала первые шаги вперед, навстречу врагу. Гневный рык забился над равниной. С лязгом впивались в мохнатые тела копья дружинников, легкие кольчуги Крыс были бессильны против напора железа копейных жал.

Кровью рыгали раны мохнатых, порванных копьями тел. Строй ведьмачьей пехоты продолжал свою мерную поступь. Лишь багровые клочья втоптанных в землю подкованными сапогами мертвецов оставались за ним. Только на левом фланге, где ведьмачьей фаланге противостояли черные Крысы в тяжелой броне, шаг щитоносной пехоты чуть замедлился, и строй пехоты Черного Леса чуть приостановился. Тяжелые тесаки Крыс рубили копейные древки, и кое-где ведьмаки уже взялись за мечи и топоры. Черные чуть заколебались, кое-кто подумал о своем спасении от не знающих пощады копейных жал и мечей, отчего строй оказался нарушенным, и в эти разрывы впивались клинья ведьмаков-мечников, щедро рассыпая вокруг себя смерть от своей стальной пурги.

С визгом неслись на помощь Крысиным отрядам степные всадники, пытаясь охватить левый фланг пехотной фаланги, но на пути у них оказалась полутысяча конников Черного Леса. В первый раз ввели в бой ведьмаки конных стрелков с легкими арбалетами, и сюрприз оказался для врага весьма неприятным. Пустели седла, падали пробитые тела, а дружинники, не перезаряжая своих арбалетов, взялись за копья и мечи. Вал конницы в среднем доспехе без труда смял легкую кавалерию Степи. Кривоногие конники на маленьких, мохноногих лошадках бросились прочь от ведьмачьей атаки, как мальки при виде щуки. Мечи, кованные в кузницах Черного Леса, собирали щедрый урожай, до паха пластая замешкавшихся степняков…

Победа уже царила на поле боя, и лишь от тысячника Брана зависело, превращать ее в разгром или нет. Свежие конные сотни ждали приказа, воины были готовы смести врагов с лица земли, рассечь остатки Крысиного строя и рубить бегущих. Даже горстка шаманов, увешанных костяными амулетами, вскакивала на коней, готовясь бежать. Но тысячник все еще медлил, не давая сигнала затаившимся сотням резерва, словно ожидая появления на равнине новых врагов.

Про себя Винт согласился с ведьмачьим полководцем. Но лишь разумом, который отчаянно мучили вопросы: «Где же» Вечер Потрясения «? Где резерв врага? Или эти степняки, вкупе с грызунами, надеялись смять небольшую ведьмачью дружину лишь стрелами и мечами? Отчего бегут шаманы, лишь в самом начале боя попробовавшие пустить в ход свою магию?»

Так говорил ловкачу разум, а сердце говорило другое. И вторя сердцу Ратибора, из глоток ведьмачьей пехоты и конников, окончательно сломивших хребет Степи, уже рвалась бешеная ярость клича:

— Победа!

Но в этот момент на поле боя явилась иная сила, как кусок бумаги, смяв защиту ведьмаков-чародеев. Их мертвые, высохшие тела еще оседали на землю, а в висках Ратибора уже пульсировала мысль:

— Вот он. Вот «Вечер Потрясения»!

На равнину на смену бегущим остаткам своей армии в пузыре черного пламени явились восемь жрецов, слуг бога-Паука…

Они почти успели. Третий день открывались перед ними все новые и новые ловушки. За плечами пятерых путников остались несчетные стаи пауков и порождений гибельной магии святилища бога-Паука. Остались сожженными дотла, смятыми, порванными в еще шевелящиеся клочья и лужи слизи беспощадными чарами Светозара. Потоки силы срывались с посоха волхва, и ни одну тварь не минула лютая гибель. Они спешили. Светозар периодически замирал, направляя взгляд внутрь себя, словно постигая, вслушиваясь в далекие отзвуки эха, слышного лишь ему.