Книга Очень серьезная организация - Сергей Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно через три часа их двоих вновь вызвал к себе С., вернувшийся на Старую площадь с подзатянувшегося по времени кремлевского совещания.
– Хорошие новости таковы, – сказал куратор спецслужб. – Наши украинские коллеги, судя по информации, полученной от «шерпов», готовы… в части известных вам событий… работать с нами рука об руку! А теперь новость не то что плохая, а… я бы сказал – очень и очень тревожная…
Шувалов и Рейндж уставились на него, ожидая продолжения. Заложив два или три круга, верный своей обычной манере С. продолжил:
– По данным Управления «Р» и других наших технических ведомств, в последние сутки-двое в Интернете появилось несколько новых сайтов… Патриотической, оппозиционной направленности…
– Извините, товарищ генерал… – встрял Мокрушин. – Но таких сайтов в Рунете… ну просто немерено!
– А вот и нет, – сказал С. – Такие, да не такие! Сайты открыты на ресурсах «org» и «com», они имеют множество «зеркал»…
– Это, наверное, чтобы не «хакнули»… не закрыли.
– Но главное не это! Главное то, какие там, на этих сайтах, вывешены заявы и «прокламации»! – С. взял со стола папку, раскрыл и, найдя нужную ему бумагу, сказал: – Вы что-нибудь слышали о такой организации, как «Боевое крыло Российского союза офицеров»?
– О самом «союзе» что-то слышал… – задумчиво сказал Шувалов. – Но о том, что у этой организации имеется «боевое крыло»…
– А вот еще! – С. сверился с бумагой. – «Славянский объединительный форум»?!
– Это какие-то… фальшивки!
– А вот это… как посмотреть! Обе эти организации действительно нигде не зарегистрированы. Но коллеги с Лубянки уже доложили, что это отнюдь не фантомы, не «фирмы-однодневки»! У них просто не было своих интернет-ресурсов…
– То есть… они – не «пиарились»? – В голосе Рейнджа просквозил скептицизм. – Странно… Не может такого быть: сейчас все пиарятся!
Время такое, что без «пиара» нет «навара»…
– Члены этих организаций засветились еще года два тому назад… во время событий на Майдане, – сказал С. – Ультраправая, ультранационалистическая риторика: их вроде бы «спонсировали» донецкие кланы… А сами они либо русскоговорящие, либо… граждане России. Потом они куда-то пропали. И объявились с месяц назад, уже во время кризиса в Раде… И еще, по некоторым данным, кто-то из этой ультрарадикальной публики особенно активно мутил воду в Крыму, в пору недавних антинатовских выступлений…
– Это может быть какая-то провокация, – сказал Шувалов. – Еще не факт, что эти организации-«призраки» имеют какое-то отношение к нашим делам.
Владимир Николаевич опять надел на переносицу очки, выхватил очередной лист из папки и, пробежавшись глазами по тексту, сказал:
– Вот… одна лишь цитата… «Кровавый антинародный режим…» Нет, не то… Ага, нашел! Вот, послушайте, что они пишут у себя на сайте:
«Мы намерены не словом, а делом доказать, что кремлевский режим сгнил. Что воры-чиновники и их холуи в продажной разложившейся системе правоохранительных органов не способны более контролировать ситуацию в стране. Мы нанесем удар там, где его от нас никто не ждет. Мы на деле докажем, что сгнил режим не только «Эрэфии», но и подходит к концу царствование антихриста Ющенко и его бандеровско-оуновского охвостья! Мы покажем остальному миру, что эти люди лгут, что они никто, что они не способны ничего «гарантировать» и «обеспечить», что с ними нельзя иметь дела! Вам не придется долго ждать. Доказательства мы предъявим уже в самом скором времени…»
Они проговорили в кабинете у С. еще около получаса. На следующий день Мокрушину предстояло лететь в Киев…
Владимир Николаевич, пожимая руку спецагенту, строгим тоном сказал:
– Смотри же, сынок, не обоср…сь на этот раз! Выжми из ситуации максимум возможного! Ждем результата! И будь уверен: Родина тебя не забудет…
До открытия саммита G8 в Санкт-Петербурге оставалось всего четверо суток…
Оксану Палей доставили в Киев и поместили в больничную палату «кабминовской» больницы, расположенной на улице Заболотного. Все для нее как бы пошло по второму кругу: температура под сорок, сильный надрывный кашель, красное горло, состояние «осознаваемого бреда», переходящее временами в полные провалы, когда она теряла сознание…
Оксана не знала, что ради нее, ради ее безопасности как «важного свидетеля» было перекрыто целых пол-этажа второго корпуса правительственной больницы. А в больничном коридоре и непосредственно в ее палате, где она лежала в одиночестве, какие-то мужчины в штатском – но при рациях и оружии – несли круглосуточное дежурство…
В первый день, когда ее привезли в это медучреждение, врачи, осмотрев поступившую к ним пациентку, настоятельно не рекомендовали беспокоить ее и уж тем более производить допросы.
Оксана Палей бредила: то за ней гонялись по городу двое «убивцев», то она убегала по лесу от «зеленых гуманоидов», то ее затягивало в зыбучие пески… и это было самое страшное. В особенно трудные и страшные моменты как бы ниоткуда появлялась мама… Говорила ей какие-то ласковые, успокаивающие слова, все время держала ее за руку, не позволяя надолго проваливаться в горячечные бездны…
Видела она и Андрея. Неподалеку от себя, в зыбучих песках; он тоже «тонул»… И никого, кажется, не было рядом, ни одной живой души, кто протянул бы ему руку помощи.
Кризис миновал в ночь с понедельника на вторник.
А уже в восемь утра – она успела поговорить с мамой, потом ее осмотрел врач – в палату к ней наведались первые гости.
– Пятнадцать минут, – полушепотом сказал врач. – Пусть окрепнет немного… Я буду поблизости, на этаже. Если что, зовите…
Хотя на мужчинах, вошедших в палату, были надеты халаты и шапочки, Оксане как-то сразу стало понятно, что никакие они не врачи, что эти двое – из органов.
– Анна Мыколаевна, почекайтэ трохы, будь ласка… за двэрьмы! – сказал один из них, рослый мужчина лет сорока с коротким, чуть присыпанным сединою ежиком темных волос. – Выбачте, алэ у нас дэржавна справа![37]
Анна Николаевна подсунула под спину дочери подушку – чтобы ей удобнее было разговаривать, – помогла ей самой принять полусидячее положение, ободряюще улыбнулась.
– Мама? – тихим голосом сказала Оксана. – Что мне делать?
– Расскажи им, донечка… все, как есть, – поняв, о чем спрашивает у нее дочь, сказала Анна Николаевна. – Нас тоже с твоим батьком охраняют… Так что не волнуйся об этом! Расскажи, что у тебя за беда стряслась… Я верю, что эти люди нам помогут.
Поцеловав дочь в лоб, она вышла из палаты.
– Ну то як ты, дивчыно, почуваешся? – спросил визитер, ставя стул поближе к ее кровати. – Як воно… взагали?..[38]
