Книга Очень серьезная организация - Сергей Соболев

Существуют как минимум две инстанции, от которых Мокрушин всегда ожидал каких-нибудь подвохов. Но без которых, увы, существовать пока не научился. Это его собственное начальство, давно и навязчиво желающее увидеть сотрудника, известного в кругу «своих» под прозвищем Рейндж, лежащим в гробу (который медленно и торжественно опускают в свежевырытую яму в тихом уголке спецслужбистского Николо-Архангельского кладбища). А также женщины; правильней сказать, отдельные прекрасные особи – милые, белые и пушистые, но столь же опасные, как пожирающая самцов «черная вдова».

Звонок застиг Рейнджа на выезде с расположенного под Балашихой спецобъекта, где он провел безвылазно трое суток, – начальство отказывалось отпускать его в отпуск, он должен был подвязать концы и разгрести накопившийся еще с весны «служебно-документный поток».

Как и у большинства людей его профессии, у Мокрушина имелись две трубки: одна – с прошитым чип-кодером – для служебного пользования, другая – casual, для повседневщины, для несекретных контактов.

На экранчике «несекретной» мобилы высветилась надпись «ХАЛЯВА». Рейндж усмехнулся: звонили с фирмы, где он вот уже второй год – для прикрытия – числится «консультантом по общим вопросам» (с весьма неслабым, кстати, денежным содержанием).

– Офис компании «Росзарубежгаз», – послышался в ушном динамике приятный женский голос. – Владимира Алексеевича можно к телефону?

– Минутку…

Рейндж, чуть притормозив возле КПП, поприветствовал жестом через приоткрытое боковое окошко знакомого с виду вахтера, затем, миновав поднятый шлагбаум, направил свой «Ниссан» цвета «металлик» в сторону Носовихинского шоссе.

– Да, я слушаю.

– Владимир Алексеевич, вас тут спрашивают по городской линии.

– Кто?

– Женщина. Назвалась Ларисой Аркадьевной. Сказала, что вы нужны ей по срочному делу. Просит соединить или дать номер вашего мобильного.

– Лариса Аркадьевна? – Рейндж, признаться, был удивлен. – А-а… ну да, конечно. Она что, на проводе? Ну так соединяйте!

Он включил в салоне кондишн. На часах четверть восьмого вечера. Под колесами мягкий, как пластилин, асфальт, не успевший остыть после знойного июльского дня. А на проводе – вот уж не ждал – женщина, в изящных ручках которой мужчины, как правило, становятся мягкими и податливыми, как гончарная глина, как разогретый до нужной температуры воск.

– Алло… Влад? – Наверное, именно так звучал бы голос Моники Белуччи, научись она разговаривать по-русски. – Ну наконец-то! Ты сейчас где, дорогой? Ты в Москве?

– М-м… да, неподалеку. Здравствуй, Лариса. Рад тебя слышать. А ты…

– Влад, нам нужно срррочно встретиться! – перебила его собеседница. – Я тебя весь день вызваниваю! Что у тебя со связью?! Ни один твой телефон не отзывается!

– Гм. Я был тут немного занят… в некотором роде.

– Короче, ты сможешь мне уделить пару часов своего драгоценного времени?! У меня к тебе очень… ну очень важное дело!

Мокрушин на секунду задумался. Около полугода назад он на пару с этой крученой красоткой участвовал в одной совместной акции. У руководства тогда возникла идея устроить развод померанчевым лохам[2](столкнув кое-кого из этой публики лбами). Что-то тогда получилось, а что-то – не совсем. Рейндж был задействован в спецслужбистском прикрытии. Лично у него о той истории сохранились приятные впечатления. И не в последнюю очередь из-за того, что ему удалось не только выйти сухим из воды, но и дважды затащить в постель – о чем он умолчал в служебном рапорте – эту суперстерву, эту редкостную суку в обманчиво-приветливом женском обличии.