Книга Прячься от меня, Дорогая - Мари Роуз

я когда-либо слышала? И почему она так чертовски заводит?

Каин отпускает мою руку и сам направляется туда, где Авель протягивает ему вторую биту, также обмотанную колючей проволокой. Взяв ее у брата, он направляется туда, где прикован Рэй. Он на мгновение останавливается, наклоняя голову, как будто наслаждается исходящим от него страхом.

— Я бы вытащил кляп, но мы не хотели бы, чтобы какой-нибудь турист пришел узнать, из-за чего все эти крики, — говорит он.

Авель смеется, и звук слегка прерывистый.

— Чертовски жаль.

Каин поднимает оружие, поправляя хват и готовясь замахнуться битой на Рэя.

— Подожди. — Слово вырывается у меня прежде, чем я успеваю осознанно подумать о нем. Я несколько раз чуть не делаю неверный шаг по пути туда, где они стоят. Когда я подхожу достаточно близко, Авель демонстративно опускается передо мной на колени и поднимает биту, словно преподносит мне меч.

— Моя королева, — говорит он, и мне приходится подавить смех.

Я беру биту и верчу ее в руке, ощущая ее вес. Каин отходит в сторону, и внезапно я оказываюсь перед Рэем, недоумевая, что я делаю. Но в глубине души я знаю, что тьма внутри меня знает, что делать, что я хочу сделать.

Впервые в жизни я медленно ослабляю тугие путы, которыми держу ее в своем сознании. Я почти чувствую момент, когда все меняется. Границы между добром и злом размываются, и чувство несправедливости берет верх. Я позволяю ему наполнять мои вены, когда делаю вдох.

Авель подходит ко мне сзади, его маска касается моей щеки, когда он шепчет мне на ухо, и его голос понижается до соблазнительного шепота.

— Ты знаешь, что хочешь этого, маленькая тень. Только представь, как это будет приятно — наконец-то добиться справедливости для всех этих женщин. Ты когда-нибудь использовала свой красивый нож, чтобы вскрыть кого-нибудь?

У меня перехватывает дыхание, а сердце бешено колотится в груди. Появляется воспоминание, до которого просто невозможно дотянуться, но оно снова исчезает, когда Авель проводит рукой по мой руке, держащей биту. Он регулирует мою хватку, пока я не готова замахнуться, поворачивает мое тело так, чтобы я расположилась именно так, как он хочет.

— Это красивое и смертоносное оружие, как и женщина, которая им владеет. Мне нравится наблюдать, как легко оно разрезает слои плоти, как быстро кровь вытекает из ран. — Мягкая ласка на моей щеке заставляет меня на мгновение закрыть глаза, задаваясь вопросом, действительно ли я могу это сделать.

— Но с тобой все по-другому, моя дорогая девочка. Я мог бы часами наблюдать за тем, как багровые бусинки растекаются по твоей бледной коже. Я бы с удовольствием проследил языком путь каждой капли крови, — продолжает он, и в его голосе звучит мрачное обещание, от которого у меня перехватывает дыхание в ответ на образы, которые он рисует в моем сознании. Я почти могу представить его язык на мне. Я бы с радостью пролила миллион капель крови, если бы он проследил каждую.

С осознанием этого исчезают любые сомнения в том, смогу я это сделать или нет.

Его руки продолжают касаться меня, пока он вносит крошечные коррективы в то, как я стою, каждое движение заставляет мое тело откликаться, становясь горячим и нуждающимся. Я практически задыхаюсь от желания к нему и чувствую, как сильно он тоже нуждается во мне.

— Бита не так сложна, как нож, она не создана для удовольствия. Она создана для боли, для того, чтобы отрывать плоть от костей. Нет ничего элегантного в том ущербе, который можно нанести кому-то с помощью такого оружия. Но тьма внутри вас требует насилия, она питается им, ей нужно причинять боль тем, кто причиняет боль другим. Прими эту часть себя, Гидесса, стань нашей темной королевой.

Глядя Рэю в глаза, я вижу ужас. Но что заставляет меня крепче сжать кулаки, так это то, что я без сомнения вижу, что он сделал именно то, в чем обвиняли его Каин и Авель.

Без колебаний я замахиваюсь битой. Теперь пути назад нет.

Глава 31

Гидесса

Несмотря на кляп, Рэю все же удается издать пронзительный визг, когда бита соприкасается с его боковой стороной. Ярость овладевает мной, когда я вспоминаю каждую из женщин, которых, как я теперь знаю, он убил. Та часть меня, которую я пыталась похоронить глубоко внутри, тьма, которую я так упорно пыталась подавить, — больше ее не возможно игнорировать. Я чувствую, как она берет меня под контроль, подталкивая к тому, чтобы отомстить за всю боль и страдание, которые он причинил.

Колючая проволока, обернутая вокруг биты, цепляется за его футболку и кожу под ней, но инерция моего удара вырывает ее, оставляя глубокие рваные раны. Приглушенные крики Рэя становятся громче, звук почти нечеловеческий, пока я готовлюсь к следующему удару. Каждый крик только разжигает огонь внутри меня.

Я думаю о Ханне и о том, как он яростно срывал с нее одежду. Потом о Рэйчел: ее тело было в таких синяках, как будто он использовал ее как боксерскую грушу перед передозировкой. Губы Синди были искривлены от боли, даже после смерти. И наконец, об Оливии. Той, из-за которой я почти потеряла рассудок, расследуя это дело. Я никогда не видела, чтобы женщину так жестоко изнасиловали, как будто чистая ненависть сама вырвалась из другого существа, чтобы напасть на нее.

Я потеряла сон, и мне даже пришлось обратиться к психологу отделения, чтобы пережить ее смерть, особенно после того, как дело было признано закрытым. По ночам я мечтала найти способ восстановить справедливость, и теперь я наконец могу это сделать. Они дали мне эту возможность.

Я замахиваюсь снова и снова, каждый удар более жестокий, чем предыдущий. Комната наполняется тошнотворными звуками встречи биты с плотью, приглушенными криками Рэя и вырвавшейся на волю грубой силой моего гнева.

Теперь кровь брызжет при каждом ударе, забрызгивая мое лицо и одежду. Я чувствую ее тепло, липкую влажность, и это только еще больше доводит меня до исступления. Мое зрение затуманивается от слез ярости, но я не останавливаюсь. Я не могу остановиться. Не раньше, чем он почувствует хотя бы часть боли, которую причинил. Не раньше, чем тьма внутри меня будет утолена. Она словно шепчет мне в голове.

Наконец-то.

На этот раз бита попадает ему под ребра, и я слышу безошибочный хруст кости. Тело Рэя сотрясается в конвульсиях, а в глазах застыл ужас. И мне интересно, наслаждался ли он ужасом во взгляде своих жертв. Интересно, задумывался ли