Книга Повелитель Демонов 4: Варлорд - Александр Якубович

поднималось в моей груди, когда она касалась моей руки своими тонкими пальцами. Но я не слышал ее голос. Пытался вспомнить, пытался вести внутренний диалог с ее образом, просто вспомнить наши с ней беседы. Я помнил, как она двигалась, помнил, как волной ложился подол ее платья, но я совершенно забыл ее голос.

В какой момент я забыл как звучит голос Ирен? Мне казалось, что я в мельчайших деталях помню все, что связано с королевой темных эльфов, и раньше это на самом деле было так.

Но почему я не могу поговорить с ней даже в своих фантазиях? Даже во снах, если Ирен приходила ко мне, прорываясь через плотный темный полог, которым укрывала меня сила Нильф, она лишь стояла зыбкой тенью предо мной, стояла, молчала, смотрела на меня. Я мог коснуться Ирен, мог почувствовать ее запах. Но я не мог услышать ее голос, и даже те едкие слова, которые она бросила тогда мне в спину и которые, казалось, будут вечно эхом звенеть в моих ушах, поблекли. Я помню смысл, я помню каждое слово, но я не помню голос, которым она это сказала. Будто погрузившись в темные воды времен, сейчас я смотрел в свое прошлое сквозь толщу столетий. Сначала я потерял ее голос, а что будет дальше? Я забуду блеск глаз? Или то, как она мимолетно касалась моего запястья? Что канет в неизвестность следующим?

Я должен был в любом случае посетить Н’аэлор, ведь что останется у меня, когда на месте Ирен возникнет просто безликий силуэт, что немым укором будет смотреть на меня сквозь вечность?

Глава 25

Пограничье

Граница Вечного Леса всегда была видна крайне отчетливо, в отличие от границ любого другого государства.

Стена вековых сосен, взмывающих на сотни футов ввысь; мы шли по узкой дороге, ведущей на север, которая ныряла в непроглядный подлесок и словно исчезала в ветвях и кустах, окончательно растворяясь во тьме, царящей под сенью родного леса темных эльфов.

— И нам нужно туда? — хмыкнула Лиан, впрочем, во все глаза глядя на гигантские сосны. Девушка так и не смогла скрыть своего любопытства.

— Пока нет, — ответил я. — Станем лагерем.

— Это еще зачем? — удивилась эльфийка.

— Потому что кое-кто никогда не был в Н’аэлоре. Лес не любит чужаков, — вместо меня ответил Эрегор, ловко спрыгивая на землю.

Очевидно, речь шла о Лиан. Трое других темных родились в Н’аэлоре, а я прожил в Вечном Лесу почти треть своей жизни. Конечно же, мы могли войти в пределы царства эльфов без каких-либо проблем, Лес никогда не забывал тех, кто ранее смог вступить под его сень или родился в тени его ветвей.

Но в венах Лиан хоть и текла кровь народа Н’аэлора, но в Вечном Лесу девушка никогда не бывала.

— Неужели мы просто не можем продолжить путь? — надулась эльфийка. — В чем проблема?

— Ты хочешь весь Н’аэлор на уши поставить? — спросил я.

— Тебе нужно получить дозволение от пограничной стражи, — подключился Эрегор. — Каждый командир имеет право поставить метку Леса, чтобы ты прошла дальше.

— Метку Леса? — удивилась Лиан. — Я всегда считала, что темные поклоняются Нильф.

Мы с Эрегором переглянулись.

Старое наследие Н’аэлора, темные эльфы не отказались от связи со своими родными землями. Пусть большинство эльфийских духов были позабыты, но Вечный Лес до сих пор защищал своих детей, а темные чтили те правила, что касались соблюдения границ. Только так немногочисленный народ темных эльфов мог обеспечить свою безопасность.

— Давай просто подождем, — сказал я, похлопывая Лиан по плечу. — Ирнар! Займись лошадьми!

Многие думают, что эльфийское приграничье является мертвой территорией и едва ты ступаешь на земли рядом с Вечным Лесом, то жди удара тонким эльфийским клинком. Может быть когда-то так и было, но сейчас приграничье являлось довольно населенным местом, наверное, самым населенным в этой части Западных земель.

Тут не стояло крупных городов, но вся территория вдоль южной границы Н’аэлора на несколько десятков лиг в глубину была изрезана небольшими деревеньками, хуторами и даже селами. Люди тут трудились, спокойно живя в тени Н’аэлора. Требований у эльфов было немного: торговать только с Вечным Лесом, не строить городов, не пытаться переселиться в Н’аэлор.

Сюда не допускались купцы из других земель, тут ходила только эльфийская медная и серебряная монета. Конечно же, Налор извлекал из подобных отношений максимум прибыли и не сказать, что жили в этих краях богато, но это была безусловная плата за жизнь в тихом и безопасном пограничье. Эти земли снабжали Вечный Лес хлебом, древесиной, кожей. Местные жители помогали в обустройстве и ремонте пограничных застав рейнджеров, а взамен получали возможность жить под дланью королевы Ирен. И очень многие пользовались такой возможностью.

В последние дни я много рассказывал Лиан о пограничье, стараясь максимально подробно отвечать на вопросы эльфийки.

— Ты когда ей расскажешь? — спросил Эрегор, привычно берясь за небольшой ножик и усаживаясь рядом со мной, чтобы почистить овощи. — Ты три дня рассказывал девчонке о приграничье, но ни словом не обмолвился о том, чья это была идея.

— Ей не обязательно это знать, — ответил я, разделывая тушку освежеванного зайца. — Ты же помнишь, как родилась эта идея.

— Да, Ее Величество тогда многим утерла нос этой реформой, — усмехнулся Эрегор.

— Ты перерезал еще больше глоток несогласных, — ответил я.

— Было дело, — хмыкнул эльф. — Почему мне вечно приходится чистить проклятый лук? Прошлогодний такой ядреный, что аж дышать больно.

— У тебя всего один глаз. Значит и страданий вдвое меньше, — ответил я советнику.

Эрегор так оскалился, что было невозможно понять, улыбается сейчас советник или готов вцепиться мне в горло за такую шутку.

— Яд так и сочится из вас, учитель.

— Почему ты говоришь со мной уважительно только когда добавляешь «учитель»?

— Да как-то само