Книга Письма от женщин, которые любят слишком сильно - Робин Норвуд

проблемы, избегая таким образом своих собственных.

Я вовсе не хочу сказать, что психотерапия не может быть полезной, а психологи не могут быть мудрыми, одаренными наставниками для тех, кто обращается к ним за помощью. Но психологи – тоже люди, и в их жизни зачастую происходят такие изменения, которые они предпочитают скрывать от окружающих. И тогда возникает вопрос: что делать психологу, если его профессиональная репутация тесно связана с его личной жизнью, и эта его личная жизнь по той или иной причине выходит из-под контроля?

Мое личное столкновение с этой дилеммой стало одним из самых сложных внутренних конфликтов в моей жизни. Оно же дало мне самый ценный опыт, который полностью изменил мою жизнь. Теперь я понимаю, что именно ради этих уроков моя душа избрала такой путь профессионального развития.

Карьера в области психотерапии привлекала меня не только потому, что я хотела помогать другим, но и потому, что я сама постоянно испытывала сильнейшие душевные страдания и боль, хотела избавиться от них и стремилась найти ответы на волнующие меня вопросы. Однако, чем дольше я работала в этой области, тем сложнее мне было честно признаться, что я до сих пор не нашла ответы на свои вопросы, а моя душевная боль становилась только сильнее. Слишком часто желание выглядеть компетентным профессионалом заставляло меня отказываться от абсолютно честной оценки моего собственного состояния. Моя профессия психотерапевта в конечном итоге стала препятствием для моего исцеления. Мне мешали гордыня и страх потерять профессиональную репутацию, и мне становилось все хуже. Мне пришлось дойти до такого состояния, когда я была готова отказаться от всего, чтобы иметь возможность исцелиться.

Боль и мучения, которые я переживала в тот поворотный момент моей жизни, когда мне пришлось отказаться от всего ради исцеления, просто не поддаются описанию. У меня есть знакомая, которая так и не смогла оправиться от того, что психотерапевт, который так ей помог, однажды покончил с собой. Действительно, процент самоубийств среди психиатров и психотерапевтов выше, чем среди представителей других профессий. Каждый из нас, психотерапевтов, прекрасно знает, какое огромное давление начинаешь испытывать, когда твоя собственная жизнь выходит из-под контроля. Мы все чаще оправдываем себя и становимся скрытными, опасаясь того, что кто-нибудь узнает о нас правду, и наша репутация пошатнется, а наша карьера будет разрушена. А можно было бы признать собственную беззащитность, усвоить полезный урок смирения, взять себя в руки, снова по кусочкам собрать свою разбитую жизнь и двигаться дальше. Хотя этот шаг вызывает откровенный ужас, именно благодаря поиску путей к собственному исцелению наши страшные тайны превращаются в бесценный дар, в средство, с помощью которого мы приходим к подлинному познанию самих себя и тех, кому стремимся помочь. В процессе собственного исцеления я поняла, что все мои лишения в конечном итоге пошли мне на пользу, и моя жизнь становится гораздо лучше и прекраснее, чем я когда-либо могла себе представить. Более того, я знаю, что мой опыт не уникален. Исцеление гарантирует две вещи: наша жизнь становится лучше, а мы становимся лучше подготовленными к оказанию помощи другим людям, чем когда-либо прежде.

Причины, побуждающие людей обращаться к психотерапевту (а большинство из тех, кто обращается к психотерапевту, страдает от зависимости или созависимости), лучше всего понятны тем, кто лично оказывался в ситуации, приводящей к такому решению, и значительно продвинулся на пути к исцелению. Те, кто избрал профессию, связанную с помощью другим людям, но не получил должной подготовки в области терапии зависимостей и не имеет личного опыта исцеления от зависимости, зачастую даже не подозревают о тех возможностях помощи и поддержки, которые могут предоставить их пациентам анонимные программы, либо сильно недооценивают необходимость участия своих пациентов в таких программах. Приведенное ниже письмо иллюстрирует некоторые распространенные ошибки профессионалов, которые не понимают всего этого.

Уважаемая Робин Норвуд!

Я пролистала вашу книгу, будучи уверенной, что она лишь покажет мне, насколько безнадежна моя ситуация. Однако вы достаточно точно все описываете – по крайней мере, насколько позволяют понять мои ограниченные знания об этих проблемах – моих проблемах.

Итак, мне двадцать девять лет. Я страдаю от булимии, анорексии, зависимости и алкоголизма. Дела у меня так себе. Я посещаю психолога с девяти лет. В прошлом году я добровольно легла в психиатрическую клинику и провела там три месяца. Там у меня начались приступы паники и тревоги. Один из них был вчера. Моего врача сейчас в городе нет.

Отношения, которые вы описываете в своей книге, в точности соответствуют тем, что сложились у меня с моим психотерапевтом. В самом начале я умоляла его не позволять мне слишком сильно его любить, но он сказал, что ничего страшного в этом нет, что он тоже меня любит, что никогда меня не бросит, не подведет и не нарушит обещаний, которые мы дали друг другу. Он говорил мне, что с радостью построит со мной отношения, которые станут продолжением отношений врача и пациента. Говорил, что по-настоящему любит меня и видит во мне много удивительного (и речь идет не только о внешности).

Пока я была в клинике, он навещал меня каждый день, даже по воскресеньям. Когда меня выписали, я начала ходить к нему три раза в неделю, и до сих пор продолжаю это делать. Прошло больше года, и я живу ожиданием следующего сеанса. Если бы я могла умереть, если бы могла найти в себе смелость покончить с собой, поверьте, это стало бы для меня облегчением. И это была бы не первая моя попытка. Это не угроза. Я прекрасно понимаю, насколько это эгоистичный и трусливый поступок. У меня совершенно нет сил, и я не знаю, что делать. Хочу сказать, что я с самого начала спрашивала своего психотерапевта о возможности физической близости между нами. Он сказал, что на тот момент это меня добьет, но нет ничего невозможного, однако в тот момент я была слишком больна, и он не видел никакой возможности для этого. Находясь в клинике, я отпросилась на день и потратила 15 тысяч долларов на одежду просто для того, чтобы иметь возможность каждый день надеть что-нибудь новое. Я не могла дважды надеть одно и то же платье. Я была полностью поглощена собой. В этом теле было две Салли.

Я много раз пыталась посещать других врачей. Я говорила ему об этом, но его власть надо мной настолько сильна, что я, разумеется, отменяла прием – чем он был крайне доволен. У