Книга Драконья Игра - Наталья Корнева

Внезапно во временное убежище его с улицы ворвался стылый ветер. Лукреций быстро обернулся, решив было, что дверь сорвана с петель, но это оказалось не так.

Похоже, у него гости.

— Карл? — советник удивленно приподнял бровь.

— Здравствуй, Лукреций, — холодно приветствовал оборотень. Резкий голос нелюдя раздражал слух, как неприятный шорох наждачной бумаги, которой прошлись по дереву. — Напрасно затеял ты игры в кошки-мышки с правителем, ох и напрасно. Он найдет тебя.

— Благодарю за предостережение, — пожал плечами Лукреций. — Но не это ли самое ты говорил мне сегодняшним утром, Карл? Я ведь прислушался и немедленно, сообразно твоим рекомендациям, сменил свое местонахождение.

— И тем не менее, я вновь отыскал тебя, — не слушая возражений, отчеканил гость. Голос его стал еще более раздражающим — теперь уже по стеклу с усилием провели металлом.

Советник Аманиты нахмурился.

— И о чем же это говорит?

— О том, что он тоже найдет, Лукреций. Его приведет твоя кровь, — волк демонстративно облизнулся, продемонстрировал внушительных размеров клыки, — рубиновая кровь Севиров.

— Не понимаю, — Лукреций с сомнением покачал головой. — Как такое возможно?

Допустим, обнаруживший его убежище Карл и вправду смог учуять запах его крови в круговерти ароматов Ледума. Это было объяснимо, ведь Карл исключителен: он сочетает в себе недюжинные способности заклинателя и высшего оборотня. Но каким же образом правитель Ледума сумеет повторить тот же головокружительный трюк? Лукреций не видел никаких объективных возможностей сделать это.

Пришелец криво усмехнулся.

— То, что ты совершил в городе, Лукреций, весьма впечатляет, — не отвечая, будто бы похвалил он. Однако голос оборотня, полный сарказма, не позволял поверить в искренность неожиданной похвалы. — Это было очень драматично и эффектно, — и очень глупо. Не спорю, тебе удалось привлечь внимание, но я бы не назвал это успехом. Ты привлек внимание того… кого не следовало бы… всем в Ледуме это известно.

— О, ну конечно же, сильнейшего боевого мага Бреонии, — с легкой усмешкой закончил за него советник. — Нашего легендарного повелителя алмазов, всемогущего белого демона, бессмертного лорда-защитника и всё прочее, прочее, прочее. Правителя Ледума, чьё имя потрясает всю конфедерацию!

— Именно, — коротко подтвердил нелюдь, уставив на него свои желтые глаза, испорченные вкраплениями посторонних цветов.

Лукреций выждал еще немного, но, видя, что гость ничего не собирается добавить, продолжил начатую мысль.

— Может ли быть, что страшная слава этого человека несколько преувеличена? — аккуратно предположил он. — Знаешь, Карл, многие жители Аманиты даже сомневаются в его существовании. А некоторые считают, что роль лорда Эдварда на протяжении десятилетий попросту исполняли несколько разных заклинателей — вот и весь секрет.

— Возможно, — как-то слишком легко согласился оборотень. — Даже скорее всего. Но ответь мне лучше, Лукреций, почему ты всё еще здесь? Разве не совершил ты всё, чего хотел?

— Я сделал даже больше. Но, сам понимаешь, после того, что я устроил, покинуть город будет еще сложнее, чем пробраться сюда.

— Собираешься затаиться и выждать, пока уляжется буря? — немного удивился гость. — Думаешь, твои кровавые фокусы вот так скоро позабудутся?

— Нет, — покачав головой, честно признал Лукреций. — Нисколько не сомневаюсь, что меня уже ищут и скоро найдут. Но если я попытаюсь бежать, найдут меня еще раньше. Я выиграю время и буду готов к приему гостей.

— Но как же данные, которые ты собрал? Разве не должно как можно скорее переправить их в Аманиту?

— Я уже передал их, Карл, — со странным выражением произнес маг. — Передал лично лорду Окатавиану.

— Вот как? — тусклым голосом протянул оборотень; глаза его потемнели. — Значит, вы всё же сумели установить канал связи.

— Разочарован? — рассмеялся советник, и в словах его послышалось плохо скрываемое торжество. — Да, мы сумели установить канал связи. Конечно, это было рискованно, но при должном уровне мастерства с обеих сторон — вполне возможно. Рядовые боевые маги Ледума всё же уступают в силе наследникам великого рода Севиров. Даже лорд Эдвард, как выяснилось, не может находиться одновременно сразу в нескольких местах и заниматься всеми делами лично. Из этого я делаю вывод, что всё-таки это один человек, а не тайное общество, управляющее городом от знаменитого имени.

Лукреций пристально смотрел в мраморные глаза оборотня, будто надеясь услышать от того слова подтверждения или опровержения, услышать хоть что-то в ответ на свою похвальбу, но гость упрямо молчал, и молчание это показалось как будто зловещим, даже угрожающим.

— Что ж… Думаю, на этом наш маленький спектакль можно считать оконченным, — подытожил наконец советник, прерывая неловко повисшую тишину. — Вы выяснили всё, что хотели, пришло время раскрыть карты. Не стану скрывать восхищения: великолепная личина! Какие достоверные подробности, какой точный оттиск энергетики. Должно быть, с объектом копирования вы знакомы близко: иллюзия его облика воссоздана безупречно.

Лицо Лукреция побледнело, но маг взял себя в руки и с усилием натянул вежливую улыбку.

— И всё же я чувствую, — он по-прежнему не отрывал от собеседника напряженного взгляда, — едва уловимо, но я чувствую… привкус пыли. Колючей алмазной пыли.

Гость не шелохнулся. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, только вот само лицо вдруг начало расплываться, как расплывается реальность перед глазами запойного пьяницы: терялась четкость контуров, менялась форма черт.

Это был трюк, фиглярский трюк. Театр теней. Из всех камней высшего порядка только алмазы способны на подобное.

— Я восхищен, — сухо заметил лорд Эдвард, когда последние лоскуты магической иллюзии расползлись, как морозный туман, — от твоей проницательности прямо-таки захватывает дух. Но ответь мне, Лукреций Севир, неужто ты и вправду нашел что-то стоящее? То, ради чего не жаль умереть?

Ледяные струи его голоса влились в комнату и разбили благостную атмосферу покоя теплого весеннего вечера.

— Клянусь, я предпочел бы сохранить инкогнито. Для чего ты разоблачил меня? Ты же понимаешь, теперь я при всем желании не смогу отпустить тебя с миром.

«Зачем только ты раскрыл меня».

Лукреций поежился от внезапного холода, с живейшим интересом оглядывая сбросившего маску человека. Слов, чтобы описать его, почему-то не нашлось — эпитеты и характеристики выветрились из головы, как случайный мусор. Осталось только одно слово, щекочущее, дразнящее, раздражающее нервную систему. Одно-единственное краткое слово: человек был опасен. Так опасен, что у советника тоскливо заныло где-то в глубине сердца, и резкой болью отозвалось в желудке. Так опасен, что эту опасность не могли скрыть ни спокойное выражение лица, ни тихий бархатистый голос, каким обычно и произносят самые страшные слова.