Книга Десант на Европу, или возвращение Мафусаила - Игорь Минаков

«Где?! – испуганно спросил Фо. – Ты их видишь?!»

– Я пошутил, – сказал брат. – Но если ты не прекратишь плести рифмованную чепуху, они точно появятся.

– Напугал, – хмыкнул старший. – Ладно, хватить базарить, начинай работать.

Каюта Лимы Майлз превратилась в швейную мастерскую. Хорошо еще, что космолайнер двигался с постоянным ускорением и сила тяжести на его борту составляла почти тридцать процентов от земной. Иначе все эти выкройки, куски ткани, катушки с нитками и прочие атрибуты портняжного ремесла, не изжитые и в двадцать четвертом столетии, заняли бы сейчас все свободное пространство сверху донизу.

Давно уже Лима не работала с таким упоением, причем, своими руками, а не при помощи многочисленной армии механоргов, бывших на Земле к услугам великого модельера. Прежде бы никому и в голову не пришло, что на борту роскошного ультрасовременного космического корабля вдруг установится простой быт. По какой-то, довольно туманной для Лимы, причине экипаж отключил сервисных механоргов-андроидов и пассажирам многое пришлось делать самостоятельно.

Даже готовить пищу. Страшно представить, что было бы, не окажись среди избранных счастливчиков – боже мой, как нелепо теперь это звучало! – лучшего шеф-повара Солнечной системы Роберта Головко. Всем бы пришлось питаться этим ужасным рационом для космолетчиков. Роберт с удовольствием воцарился на корабельном камбузе, повелевая добровольными помощниками, умудряющимися под его чутким руководством готовить сносные блюда. Своими знаменитыми на весь мир рецептами с ним поделилась Катерина Бланш, автор и ведущая самой популярной кулинарной программы на мульти-TV, которая, как оказалось, сама готовить не умеет.

Лима не могла себе позволить такой роскоши, как привлечение добровольцев, хотя ее труд был не менее тонок и кропотлив. А может быть, потому и не могла? Все-таки творческий процесс дизайнера одежды более интимен, чем кухонное действо. И потом, Лима не желала никому выдавать свои секреты, хотя от желающих приобщиться к таинству отбоя не было.

Едва на «Вестнике богов» жизнь вошла в относительно нормальную колею, Лима затосковала по тому, что окружало ее всю сознательную жизнь, а главное, по подиуму. По той особенной наэлектризованной атмосфере, что сгущалась в комнатах, где модели одевались и готовились к выходу, чтобы подобно молниям ослепить взоры восхищенных зрителей.

Больше, чем чудовищные перегрузки, сменяющиеся тошнотворными перерывами на невесомость, сильнее, чем ужас перед непостижимой, просто таки нашпигованной опасностью, бездной за бортом, Лиму мучало, что никто здесь не ходит за нею по пятам и не вымаливает автограф. Модельерша пожертвовала двумя лучшими платьями, чтобы напомнить окружающем о своем существании. И к чему это привело? Первое платье пропало вместе с этой заносчивой стервой Мари, которая как в воду канула. А второе – затаскала по свиданиям эта юная вертихвостка Энн. И хоть бы слово благодарности!

Решив, что дальше так продолжаться не может, Лима нашла блестящий выход из замшелого тупика забытости. Она устроит первый в истории показ новых моделей на борту космического корабля, причем, моделей, созданных тут же. Разумеется, пришлось изрядно попотеть. В микрокофре нельзя было уместить все необходимое, невзирая на субмолекулярное сжатие. К счастью, бытовые синтезаторы могли произвести что угодно. Тем более, что образованная Лима достаточно знала химию, чтобы ввести в программу соответствующие формулы.

Обзаведясь расходными материалами, Лима принялась священнодействовать. Свою новую коллекцию она решила назвать «Солнечный ветер», а демонстрацию ее устроить на смотровой палубе на фоне звезд. В качестве моделей придется использовать кого-то из пассажирок, наиболее молодых и наменее, с точки зрения Лимы, уродливых. Выбор был не богат. Сметывая на живую нитку рукав со спинкой, дизайнерша мысленно оценивала стати женщин «Вестника».

Как это ни печально, но придется привлечь эту молодую да ранюю Энн Рыжофф. Второй вполне может стать танцовщица Хлоя Лав, ростом она, правда, маловата, но сейчас не до жиру… Нужна еще одна… Идеально подошла бы Мари Стюарт, но где ее искать? Может быть, она в госпитале, куда несколько человек угодило после перегрузок? А может, с нею случилось что-то худшее…

«Попросить, разве, Энн? – размышляла Лима. – Пусть разузнает у нового своего бойфренда, как там бишь его, Харви… Но чтобы он ни ответил, скорее всего, придется унижаться перед выскочкой Шерман. Она сейчас героиня. А как же! Помогла этим дурачкам-экскурсантам на борт подняться. Можно подумать, они сами бы не забрались…»

Изящная дверь каюты распахнулась без преупреждения. Модельер подняла голову, готовая грозным окриком выставить нахала, или, скорее всего, нахалку за порог, но протест застрял у нее в горле.

– Боже мой, – проговорила Лима. – Что с тобой произошло, милая? Ты выглядишь просто ужасно!

– Мне нужно новое платье, – глухо обронила нежданная гостья. – И немедленно!

– Здесь тебе не распределительный склад, – отрезала Лима, потрясенная такой наглостью. – Я тебе отдала свою лучшую работу не для того, чтобы ты ее прератила в лохмотья, Мари…

– Я тебе не Мари! – рявкнула пришелица. – Мари я свернула шею, а труп выбросила в вентиляцию! И с тобою сделаю тоже самое. Если у тебя нет другого платья, кроме того, что на тебе – снимай. А иначе я сниму его вместе с твоей кожей!

Выставив перед собой измазанные в какой-то гадости руки, «Лжемари» двинулась на потрясенную женщину. Пальцы блондинки непрестанно шевелились, словно были лапками двух чудовищных пауков. И тогда великий модельер Лима Майлз завизжала.

Несси захотелось кофе. Мы проснулись около часа назад, по корабельному времени это было ранее утро, но я рассчитывал обнаружить на камбузе хотя бы один действующий кофейный автомат. Стараясь не шибко топать ножищами – счетчик тяготения в каюте показывал 0,3 «g», при моем весе и слоновьей грации более, чем достаточно для производства шума – я едва ли не вприпрыжку помчался на четвертый пассажирский ярус, где распологались злачные заведения.

Увидев приоткрытую дверь в каюту дизайнерши, я притормозил. Несси рассказывала, что Лима Майлз в страшном секрете готовит новое ошеломительное дефиле. Выходит, бедняжка, трудится круглые сутки? Такое трудолюбие не могло не вызывать уважение. Особенно у такого бездельника, как я. После моего возвращения с памятной прогулки по Икару, Несси поселилась в моей каюте.

Произошло это как-то само собой. В госпиталь мисс Шерман возвращаться отказалась категорически. Разумеется, у нее был выбор. Свободных кают навалом, но Несси предпочла остаться у меня. Я, естественно, не возражал. И все остальное у нас вышло без особого напряжения, через пару дней мне стало казаться, что так было всегда.

После нашего скоропостижного отлета с несчастного астероида, на корабле установилась почти человеческая жизнь. Ну, если не считать серии рывков ускорения, перемежающихся с невесомостью и толчков торможения. «Вестник» спешно уходил от Солнца, к которому благодаря фантастической прыгучести Звездоподобного, мы так неосторожно приблизились. Пришлось почти сутки кантоваться в противоперегрузочных коконах, прежде чем космолайнер вышел на нормальный режим ускорения.