Книга «Колыбель» Победы - Герман Романов

– Хорошо. – Гловацкий встал со стула, генералы обменялись крепким рукопожатием. Новиков смотрел уверенно, Николай Михайлович подумал, что не зря Сталин в годы войны его так продвинул по служебной лестнице вверх – в главные маршалы авиации, данное воинское звание почти вровень с маршалами Советского Союза. Только за умелое командование, ведь именно он возглавил ВВС. – Крепко надеюсь на это! Прикройте с воздуха, терзайте их, бомбите колонны – и мы их погоним. Если не сейчас, то со временем! Но обязательно разгромим…

Командир 41‐го моторизованного корпуса генерал танковых войск Рейнгардт

севернее Вильянди

– Я не понимаю, откуда русские берут дивизии?! Как фокусник в цирке достает яблоки, так на поле боя постоянно появляются все новые и новые соединения! Их номера мне врезались в память намертво, как и эти болота. – Генерал Рейнгардт пребывал не в лучшем состоянии духа, скорее в ярости. И было от чего так нервничать. Кампания в Эстонии изначально представлялась чем-то похожим на первоначальный марш по Литве и Латвии, этим древним германским колониям. Однако ничего подобного просто не случилось – здесь русские сражались с отчаянием обреченных, помноженным на большевицкий фанатизм и чрезвычайное упорство. Да, бетонных дотов в местных болотах не имелось, но хватало с избытком того, что коммунисты здесь приготовили. Местность оказалась не совсем подходящая для массированного применения танковых соединений. Заболоченные участки обширны и покрыты густыми лесами, открытого пространства практически нет, дороги грунтовые, и не в том количестве, которое нужно для прохода моторизованного корпуса. И самое паршивое – каждый их километр приходилось брать с боем.

– Вначале было четыре бригады – три стрелковых и противотанковая с зенитными дивизионами. Потом появились старые знакомые – 11‐я и 48‐я стрелковые дивизии, отнюдь не потрепанные, уже пополненные фанатиками. А теперь против нас воюет еще и 125‐я дивизия с танковым батальоном! Откуда они их берут, Карл?

– Мобилизация, экселенц! Но не только она…

– Что вы имеете в виду, Карл?

– Я допросил пленных солдат из всех трех бригад 10‐го корпуса, что противостоял нам на границе. Так вот – 10‐я дивизия отдельная, прикрывает направление на Пайде, судя по сводке разведотдела. 90‐я дивизия сейчас в армии Гловацкого. В корпус влили три бригады – одна из ополченцев Санкт-Петербурга, а вот две других кадровые, как это ни странно, совсем недавнего формирования – появились десять дней тому назад.

– Мне непонятно, Карл, как так может быть? Кадровая часть не могла появиться за столь короткий срок?

– Я тоже так подумал, герр генерал, потому несколько раз переспросил пленных. Из 16‐й и 191‐й дивизий изъяли по батальону из каждого полка, добавили артдивизион и по третьей роте из батальонов саперного, разведки и обеспечения. Возглавил такую бригаду заместитель командира дивизии. Еще один батальон взят из частей «гэпэу» – там только отборные фанатики, у них даже форма не походит на армейскую…

– Зачем им так ослаблять дивизии? Сразу на треть? Не понимаю!

– Они их не ослабили, экселенц. В них влили соответствующее число наспех подготовленных ополченцев. А так как эти соединения полнокровные – то новобранцы получат со временем добротную подготовку. Своего рода почкование, господин генерал.

– Или деление амебы, – буркнул Рейнгардт. Услышанная от начальника штаба информация ему крайне не понравилась. Он знал, что на фронте уже появились большевицкие дивизии, наспех сформированные по мобилизации. Номера их перевалили за две с половиной сотни, слабо обученные, еще хуже вооруженные, они не представляли серьезной угрозы. Но вот такое деление давало довольно сильную по составу бригаду, лишь незначительно снижая боеспособность дивизии, которой устроили данное «почкование».

– Я подумал, герр генерал, что теперь стрелковые корпуса русских и состоят из таких выделенных бригад. Осмелюсь заметить, что их порядковые номера соответствуют дивизиям…

– Скверно, Карл, очень скверно. Если ваше предположение верно, то дивизия СС «Мертвая голова» Эйке столкнулась не с отборными дивизиями самого Гловацкого, а с выделенными из их состава пехотными бригадами, и не менее серьезными. Совершенно незнакомый способ формирования частей с достаточно сильной кадровой составляющей.

Рейнгардт хорошо знал то, о чем говорил. В прошлую войну рейхсвер формировал резервные полки, дивизии, корпуса за счет достаточно большого кадра сверхсрочников в первоочередных частях.

– Немного похоже на выделение четырех полков зимою 1915 года для формирования новых трех полковых дивизий, где два полка были кадровые, а третий из ландвера, как вы помните.

– Действительно похоже, Карл, очень похоже, но только по отношению к самим русским дивизиям. Причем эффективный – солдат пополнения легче учить именно при решении оборонительных задач. А вот эти бригады очень опасный противник – теперь я понимаю, почему сопротивление нам столь яростное. Это отборные части, да еще усиленные фанатиками.

– Я вас покину ненадолго, экселенц, мне нужно обязательно посмотреть последние сводки.

– Конечно, идите, Карл. Надеюсь, они принесут хорошие вести.

Реттингер вышел из комнаты довольно обустроенного дома – видимо, в нем раньше жили немцы, что были в прошлом году выселены в Германию по соглашению с Советами. А вот от новых эстонских хозяев ничего не осталось – в шкафах не было даже вещей. Судя по всему, владельцам дома дали время собраться и принудительно увезли из прифронтовой полосы. Впрочем, такое иногда делали в вермахте, если были не уверены в лояльности местных жителей. Теперь в доме располагался штаб корпуса.

Рейнгардту эти дни показались чем-то похожими на псковские – то же мучительное продвижение вперед, убийственный огонь русской артиллерии, везде мины, засады, снайперы, заграждения и группы диверсантов и партизан. И полное отсутствие местного населения. Даже лесные хутора тоже стояли пустыми, многие дома коммунисты сожгли.

Большевицкую оборону пришлось прогрызать с большими потерями, пусть не такими жестокими, как ранее, но неприемлемыми для германской армии. Досаждала вражеская авиация – большая часть посланных запросов не удовлетворялась командованием люфтваффе ввиду того, что поступало много заявок с разных участков протяженного фронта, но особенно из-под Пскова, где уже русские начали настойчиво атаковать перешедшие к обороне части 1‐го армейского корпуса. Впрочем, пока это не вызывало серьезного беспокойства, такое чуть ли не каждую ночь бывало.

А вот прорыв на Пылтсамаа беспокоил не на шутку, точнее отсутствие пока зримого продвижения вперед. Мучительное продвижение едва на десять километров мало походило на прежние прорывы русского фронта. Пехотные дивизии продвинулись еще меньше – русские постоянно контратакуют и с упорством цепляются за любую позицию. Однако завтра поддержат 269‐ю и 36‐ю дивизии две танковые, что понесли потери, еще 3‐ю моторизованную передаст генерал Гепнер из своего резерва. Вполне хватит, чтобы проломить оборону и выйти на оперативный простор. А там окончательно рассечь 8‐ю вражескую армию и разбить ее части поодиночке. И наступать всеми силами на Нарву, с выходом на берег Финского залива.