Книга Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

– Нам надо поговорить, принцесса, – предлагает Алек, подходя ко мне практически вплотную.

Я усмехаюсь, потому что это действительно смешно, как-то много на сегодня выпадает разговоров. Поднимаю голову, чтобы встретить его взгляд – померкший, тоскующий.

– Какая ирония, – отзываюсь, стараясь держать голос беспечным. – Не поверишь, но разговаривать – это последние, что я хочу сейчас делать.

Меня саму поражает моё поведение, но в действительности я просто не способна вынести ещё один разговор. Мозгу и так едва получается удержать предыдущий подальше от рассуждений, что грозит мне полным уничтожением. А я не готова отступить от намеченного, мне надо сбежать – и я это сделаю любым способом. Но стоит мне сделать шаг в сторону, как Алек пересекает путь и едва заметно качает головой.

– Не в этот раз, принцесса, – заявляет он, встречая мой взгляд, и его голос понижается: – Я и так очень долго не мог застать тебя одну. И не отпущу тебя, пока мы не поговорим.

Мои глаза прищурились на его лице. Хочется сказать ему, что он знал, где можно застать меня одну, но ведь именно это он сейчас и сделал.

– И как же ты заставишь меня разговаривать, Алек? – спрашиваю я, и то, что в моей интонации проскакивают нотки насмешливости, ему точно не нравится. – Запрёшь в комнате и будешь ждать, пока я не сдамся? Очень-очень глупо с твоей стороны на это рассчитывать, особенно учитывая то, что ты сдашься – первым. – Я выдерживаю короткую паузу, чтобы шагнуть к нему ближе. – Ведь именно ты стараешься избежать этой комнаты, а не я. А мне потребуется лишь раздеться до нижнего белья и оказаться в постели, чтобы ты сбежал отсюда, как это сделал в прошлый раз.

Алек роняет на меня поражённый взгляд, и выражение его лица именно такое, какое и должно быть, когда получаешь удар ниже пояса. Грубо, низко и подло с моей стороны швырять в Алека его же заботу обо мне таким образом, но я устала держаться хороших манер, когда мне постоянно из-за этого больно.

Пока Алек принимает мои слова, я, не теряя возможности, обхожу его, подпитываемая неизвестно какими источниками дерзости и злости, и уже в следующее мгновение опускаю ступни в приготовленные заранее ботиночки.

– Куда это ты собралась? – будто резко очнувшись, спрашивает он.

– На учебу, – отвечаю я, прихватывая сумку и куртку.

Выхожу из комнаты первая, пока не нашлась причина остановиться, но Алек пулей вылетает за мной. Я едва успеваю накинуть куртку, как он хватает меня за локоть, разворачивая к себе.

– И думать забудь, чтобы вообще выходить из поместья, – жёстко отрезает он. – Даже на улицу.

Моя бровь сама поднимается в недовольстве, когда я смотрю на его руку, сдерживающую меня за локоть.

– С чего вдруг ты решил, что я буду слушаться тебя?

Алек склоняется к моему лицу, не разрывая наших взглядов, и это он делает не для того, чтобы прошептать что-то личное.

– С того, что вчерашний гибрид не был случайностью, – его голос на редкость жесток, но злится Алек не на меня, разве что, самую малую долю, которую я разожгла в нём несколькими минутами ранее. – Кто-то должен был сказать Ордену про инсценировку. И этот кто-то сейчас находится среди нас в поместье.

Он отпускает мою руку, но отстраняться не собирается. Глаза Алека испытующе сверлят мои небывалой интенсивностью, словно он желает силой взгляда усмирить меня. И у него на самом деле весомый аргумент, из-за которого я должна сейчас уступить. Но не тут-то было. Мой разум застилает яркая красная пелена гнева, превосходя собой любые ясные мысли.

Это мой последний день, и я ни за что на свете не упущу возможность. Настают отчаянные времена хитрить.

Прижимаюсь к Алеку всем телом, стараясь выглядеть настолько обольстительной, насколько могу, и, повесив сумку на плечо, кладу одну руку ему на грудь, а вторую опускаю на пояс джинс. Мышцы его пресса мгновенно напрягаются, когда мой палец скользит прямо по краюшку грубой ткани пояса. Поднимаю взгляд к его глазам, просовывая палец в петлю на поясе. В них застыло миллион эмоций, но вот выражение его лица грозит в любую секунду расколоться от переизбытка настороженности и подозрения.

– Я поеду, Алек, на учебу… – говорю, как можно, слаще и начинаю отступать спиной назад.

По мере шагов, уголки моих губ тянутся всё выше, когда глаза Алека в это же момент становятся всё Уже. Он догадывается, что что-то пошло не так, вот только никак не может понять, что же именно заставляет меня выглядеть такой довольной.

И тогда, когда оказываюсь на безопасном расстоянии, заканчиваю предложение, подняв руку вверх, на одном из пальцев которой висят ключи от Доджа:

– Хочешь ты этого или нет.

– Какого?.. – едва получается выдавить у него, и я действительно никогда не видела его настолько поверженным в шоковое состояние. Алек, будто не веря, качает головой. – Ты этого не могла сделать… – всё также сокрушённо объявляет он, начиная медленно идти.

– Ооо, ещё как могла! Поверь, вся жизнь стоила того, чтобы увидеть твоё выражение лица сейчас, – заявляю я с безгранично-счастливой улыбкой и, разворачиваясь, тороплюсь к лестнице.

– Лена! – окликает меня его до невозможности суровый голос.

При чём я могу догадываться, что в его голове уже стремительно пополняется количество идей о расплате со мной. Вот именно поэтому я и удираю. Хотя Алек явно не отстаёт, но его слышащиеся шаги нагоняют на меня лишь больше будоражащих ощущений.

– Лена, остановись! – взрывается он, когда я достигаю лестницы. – Это не шутки, и мне сейчас определенно не до веселья!

Я смеюсь, продолжая спускаться.

– Не верится, что я дожила до того дня, когда тебе не до веселья, а мне – да.

Его шаги по-прежнему раздаются эхом во мне, вызывая своей грозностью дурманящий кураж.

– Я не хочу этого делать, – предупреждает он, – но ты прекрасно знаешь, что мне и секунды не потребуется, чтобы забрать их у тебя.

Ого, вот теперь, я могу быть на сто процентов уверенной, что Алек достиг предела своей серьёзности. Я как раз миную последнюю ступень и разворачиваюсь к нему лицом. Мой разум буквально долбится в эту – выстроенную злостью – стену, призывая сейчас же остановиться. Но стена слишком толстая.

– Правда? Применишь силу? – интересуюсь, изогнув в любопытстве бровь, и когда он без раздумий кивает, делаю совершенно бесшабашную вещь, грозящую мне окончательной потерей рассудка. Подняв руку с ключами, демонстрирую их Алеку, а в следующее мгновение опускаю их в лифчик. – Даже у тебя есть слабости, Алек, и я наконец-то их обнаружила.

Его губы размыкаются, и я слышу, как шумно выходит воздух из его лёгких, и в эту же секунду открывается парадная дверь, привлекая наше внимание. На пороге оказывается Марко, на одну секунду он улыбается нам, но обращая взгляд к лестнице, он сразу же меняется в лице. Мой взгляд тоже возвращается к Алеку, и я готова поклясться, что температура воздуха поднимается градусов на сто от его ярости, когда он смотрит на Марко.