Книга Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Марко прочищает горло, делая паузу, и на меня в этот момент обрушивается дурное чувство, я уже слышала подобные слова.

– Я наблюдал все эти дни за тобой, – продолжает он, но мне всё ещё нехорошо, однако я заставляю себя выслушать его до конца. – Твои ногти, они отличаются от наших, почти обычные, как у человека, но они вообще не меняются. Словно это тоже самое, что и часть тела, которая никогда не изменит форму.

Машинально опускаю взгляд к ногтям. Они действительно стали другими, и сколько бы я их ни подпиливала, ногти так и остаются острыми. И как я не придала этому вообще никакого значения? Не понимаю…

Тем временем, Марко по-прежнему говорит:

– У меня есть единственная мысль. Помнишь, мы уже рассказывали тебе с Ником, что мы – Омеги – можем только перевоплотиться в ту часть, которую позаимствовали у вас? Однако в обычное время у нас ничего не проявляется. Но ты, чик-чик, делаешь это бессознательно, по-видимому, даже не желая этого. Вот я и подумал, а что, если тебе даже не надо перевоплощаться для этого?

– Марко… – молвлю я едва ворочающимся языком. – Ты пугаешь меня. Я тебя совсем не понимаю.

– Знаю, чик-чик, потому что пока я сам ничего не понимаю. Это лишь мои ничем необоснованные догадки, и мне надо в них разобраться. – Он покачивает головой, глядя на меня с настоящим сожалением. – Но теперь мне становится понятно, почему ты так нужна Ордену. И на это есть основательная причина, потому что ты – непохожая ни на кого.

Марко умолкает, устало проводя ладонью по лицу. А я? Я просто даже не знаю, что и думать. Потому что нет предположений, что со мной происходит. И если Марко хотел ввергнуть меня в сильнейшее эмоциональное состояние, то немного прогадал с методом.

– Я не говорил Алеку, – вскинув голову, неожиданно сообщает он. – Тут ты сама решай: стоит ему знать или нет.

Марко всё смотрит на меня этим взглядом – смесью жалости и подозрения, но он не ждёт ничего в ответ. Скорее, он просто предоставляет время принять информацию. Хотя этого не требуется, пока я не впала в глубокое разбирательство своих чувств, запрещаю себе много об этом думать. Я выберу другое время, а не тот день, который мне необходим, как воздух.

Потому натягиваю на лицо невозмутимую маску, выдавая слабую-слабую улыбку, на большее я сейчас не способна.

– Хорошо, – отзываюсь я, кивая. – Я подумаю про Алека.

Ложь – я не собираюсь об этом думать. Мой ответ уже ясен, как божий день, и не только мне, иначе Марко сказал бы обо всем Алеку ещё до меня.

Пока я так старательно строю из себя равнодушную, пытаясь не поддаться обрушившемуся на меня шоку, Марко подходит ко мне, и его взгляд откровенно говорит мне: не верю. Но вслух он ничего не произносит, просто кладёт на моё плечо руку и немного наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я найду способ узнать. Обещаю.

На одно мгновение мой наигранный образ ускользает, поэтому я без какой-либо фальши произношу чистое и искреннее:

– Спасибо.

Он кивает всё с тем же непередаваемо мрачным видом, и я отступаю, чтобы его выпустить из комнаты.

Мне необходимо сесть и задуматься. Необходимо просто до посинения разглядывать ногти и глаза, отыскивая ответы и проверяя предположения Марко. Но я не могу пустить в голову даже одну мысль обо всём этом. В горле по-прежнему стоит тошнота, и я глубоко вздыхаю, прежде чем начинаю, как сумасшедшая, носиться по комнате, швыряя на кровать первые же вещи, которые нахожу.

Мне надо убраться отсюда, как можно скорее – вот, что действительно необходимо.

Я вообще не забочусь о внешности. Быстро расчесываю волосы, влезаю в джинсы и в тот момент, когда начинаю надевать через голову свитер, дверь в комнату распахивается. А я так и остаюсь стоять в одном лифчике и в наполовину надетой кофте, и смотрю на Алека, наверное, не менее ошалевшим взглядом, чем он на меня.

Алек моргает, но что-то не замечаю, чтобы он хоть на одну секунду стал выглядеть смущённым, в отличие от меня. И это настолько злит, что решаю бросить его выдержке вызов, оставляя всё, как есть, раз он не счёл нужным постучать или отвернуться. Однако всё равно стремительно заливаюсь краской, когда он в то же время не упускает возможности изучить темнеющими глазами каждый обнажённый миллиметр моего тела буквально за одну секунду, пока в коридоре не раздаются шаги. Алек в мгновения ока приходит в себя и торопливо закрывает дверь, очевидно, не желая, чтобы кто-нибудь ещё смог так досконально изучить мою анатомию тела.

Как мило с его стороны.

И на этот раз Алек, как истинно испорченный джентльмен, лишь украдкой бросает взгляд через плечо, пока я быстро натягиваю свитер до конца. Он поворачивается и несколько секунд, приоткрыв рот, по-видимому, подбирает слова. На его лице застыло выражение, будто бы спрашивающее меня: «что ты делаешь?». Так, словно это я сейчас вычудила что-то нахальное, а не он.

Раздражаюсь сильнее, складывая руки на груди.

– Мне кажется, ты комнатой ошибся, – наконец-то говорю я, предположительно отвечая на его не озвученный вопрос.

Очевидно, что мой брошенный комментарий помогает ему прийти в себя. Алек моментально становится недовольным, хмурится и качает головой.

– Нет, я-то, как раз, не ошибся, – достаточно грозно отзывается он. – А вот Марко, вышедший от сюда пять минут назад, вполне возможно…

Я обрываю его прежде, чем он сможет закончить это возмутительное предположение.

– О, ради всего святого, Алек! Ты это не всерьёз!

Но на его лице буквально написано, что в его мыслях прорисовываются разные образы, от которых Алек одновременно и мрачнеет, и кривится. Ему требуется совсем немного времени, чтобы обдумать сказанное, а затем он просто приникает спиной к двери, теряя с выражения лица все эмоции.

– Я уже и не знаю, что думать, – тихо произносит он.

Алек проводит ладонями по лицу и, опуская руки, заводит их за спину. Слегка запрокинув голову, он обводит комнату внимательным взглядом, словно отыскивает кого-то ещё, кого я могла припрятать в шкафу или под кроватью. Но именно тогда, когда его взгляд достигает кровати, понимаю, что на самом деле ему здесь просто непривычно находиться. Он слишком давно не был в своей комнате, а сейчас Алек смотрит напряжённым взглядом прямо на причину своего отсутствия.

И я не знаю, что должна испытывать к нему в этот момент. Чувствую лишь слабую тягу в груди, словно сердце прибавило в весе. Это немного остужает пылкость раздражения, обращённого только на одного Алека. Особенно сейчас, когда я замечаю, что он устал не меньше моего или того же Марко: события этих дней выжали из нас все силы до последней капли.

Я понимаю, что задумалась, а прошла уже, как минимум, минута, когда вижу, что Алек больше не стоит на месте, а медленно подходит ко мне. Отвожу взгляд, и он падает на пояс его джинс: на одной из петель для ремня болтается брелок от машины, это значит, что он недавно откуда-то вернулся или, наоборот, только собирается уехать. И я с радостью осознаю, что больше не помешана на вопросах: «где» и «куда».