Книга Янка - Тамара Михеева

У бабушки с дедом Тарас появлялся редко. Они пилили его, что он уже седой, а все не женится.

– Я с рождения седой, – шутил Тарас, – что ж мне, в пеленках под венец идти?

Ну, может быть, и не с рождения, но, сколько Янка себя помнит, виски у дядьки белые, хоть он старше ее всего на двенадцать лет. Все связанное с Тарасом представлялось Янке особенным: его горы, его заповедник; его штормовка, пропахшая костром и будто из другого времени, где жили героические люди, которые не умели врать и каждую секунду были готовы к подвигу; все эти его жучки и травинки, которых Тарас знал в лицо и мог рассказать про них все-все, было бы желание слушать.

В детстве Янка каждое лето просила взять ее в поход, но Тарас отвечал, что горы – это серьезно, там не до шуток. Он вроде и не говорил, что она не справится, но и не звал с собой. Именно поэтому Янка пошла в легкую атлетику – тренироваться, готовиться, повышать выносливость.

А потом она сама расхотела идти в поход. Вдруг показалось ужасно страшно и неудобно топать с рюкзаком куда-то, спать в палатке, тащиться в гору, мерзнуть, мокнуть и соответствовать такому дяде. Лето за летом смотрела Янка, как уходит в свои горы Тарас, слушала вздохи девчонок по нему и увиливала от его приглашений.

Хотя сейчас она, конечно, не то что два или даже одно лето назад. Дело не в физической подготовке. Просто уже не поноешь – стыдно. Просто уже понимала: взрослый человек – это не тот, кому лет больше, чем тебе. Дедушка смотрит на нее теперь как на равную. И не только потому, что Янка сама о себе заботится, – здесь привыкли все с детства подрабатывать, особенно летом. Дедушка Янку зауважал, что она на такую работу согласилась, и он теперь всегда за нее заступался.

– Куда еще? – возмутилась как-то бабушка, когда Янка начала отпрашиваться вечером гулять. – Нечего одной шляться!

– Работает она одна, пусть и гуляет одна, – сказал дедушка.

И Янку стали отпускать в любое время. Скоро она и отпрашиваться перестала, просто уходила когда хотела. Одно было правило: в одиннадцать вечера быть дома.

Янке нравилось иногда уйти одной, бродить по холмам вокруг Поселка, усесться прямо на землю и подставить лицо ветру. Вдали кружили дельтапланы, скользили над морем чайки. Отсюда был виден весь Поселок, зажатый морем с одной стороны, холмами – с другой. И то и другое казалось Янке бесконечным. Хотя она знала: все тропинки в холмах упираются в трассу на Феодосию, а там, за морем, – Турция, в которой Янка никогда не была. Все одноклассники были, а она – ни разу. Все время их с Ростиком сюда отправляли. «Бабушка с дедом соскучились, бабушке с дедом надо помочь, зачем нам бешеные деньги за море платить, когда у нас бесплатное есть…»

– Девочка! Девочка, стой!

Янка оглянулась – ее догонял молодой парень, по виду не местный. На груди у него болтался тяжелый фотоаппарат с огромным объективом. Он подходил к Янке, заслоняя вечернее рыжее солнце. Парень как парень. Невысокий, худой.

– Ух ты! – сказал он вдруг удивленно, останавливаясь напротив Янки и бесцеремонно ее рассматривая. – Какая ты… аутентичная! Не двигайся! Вот так замри!

Он навел на нее объектив и щелкнул. Посмотрел на экран, довольно хмыкнул:

– Прелесть! Как зовут?

– Яна.

– Яна… Хорошее имя. Знаешь почему?

– Почему? – улыбнулась Янка, мучительно соображая, что такое «аутентичная». Будто болезнь какая-то.

– Всего три буквы, – принялся вдохновенно болтать парень, – зато от А до Я! Точнее, наоборот, но в этом тоже большой смысл. Ты, наверное, очень упрямая? «Поперечная» – так про тебя говорят? От Я до А – весь мир в твоем имени, все, что в нем есть, потому что все, что есть, – это слова, а слова состоят из букв, а в тебе весь алфавит. Ну и Н для крепости.

Янка рассмеялась.

– Потрясающая улыбка! – и фотоаппарат защелкал как пулемет. – А скажи мне, дитя природы, что это за населенный пункт там, внизу, у подножия этих величественных холмов?

– Это Поселок. Я там живу. А вы приезжий?

– Я пришедший. Пришел пешком из Феодосии.

– Пешком?

– С двумя ночевками. Теперь хочу в душ, есть и спать. Поможешь жилье найти?

Его звали Глеб. Он приехал из Москвы фотографировать осенний Крым, без отдыхающих. Потому что был фотохудожником. Доведя его до дома, Янка уже влюбилась без памяти. Такой красивый! Такой взрослый! Такой умный! Он говорил с какой-то внутренней усмешкой всегда, будто знал все про всех и все мог объяснить, но не делал этого, потому что мудр и скромен.

Бабушка сначала растерялась:

– Да не прибрано у нас, и ремонт надо делать после лета-то…

– Лишь бы вода горячая была.

Как почти у всех в Крыму, у Янкиных бабушки с дедушкой во дворе был еще один дом, для отдыхающих. Двор был общий, но хозяйский дом упирался стеной в забор, а двухэтажный скворечник курортников стоял в глубине сада. Там было четыре комнаты, три внизу и одна наверху. А во дворе – стол со скамейками, летняя кухня, качели.

– Я вам обогреватель поставлю, поди не замерзнете. А мыться к нам в дом ходить будете. Что-то поздно вы приехали…

– Да ведь творчество сроков не признает, замечательная моя Людмила Петровна!

– Ну уж… балабол, – с довольным видом усмехнулась бабушка.

Тарасу Глеб тоже понравился. Вечером они сидели за столом под черешней, кутаясь в куртки, и рассматривали карту Крыма.

– Нет, ну это разве карта? Погоди, у меня тут, кажется, полукилометровка была. – Тарас убежал в дом, а Глеб развернулся к Янке и долго смотрел ей в глаза. Молча. Не отрываясь. Она растерялась и покраснела.

– Иди сюда, покажу, что получилось.

Она осторожно присела рядом, Глеб открыл свой ноутбук, нашел папку «Фото». Долго мелькали пейзажи, какие-то дороги, скрюченные деревья, птицы, домики.

– Вот, смотри, какая ты фотогеничная.

Да, Янка всегда на фотографиях хорошо получалась, но у Глеба вышла просто волшебно.

Неслышно подошел Тарас.

– Ого! – сказал он. – Красавица!

– Сестра?

– Племянница.

– Похожа.

– Да прям! Копия отец.

– Ничего, что я здесь? – возмутилась Янка и выскочила из-за стола.

Вот вечно этот Тарас! Обязательно было про отца, да? В такой хороший вечер? И при Глебе? Обязательно? Сейчас тот, конечно, спросит, что и как, и пойдут разговоры, какие они разнесчастные, и все такое! Янка хлопнула калиткой.

– Яна, ты куда? – понесся ей вслед бабушкин голос.

– Маму встречать!

– Я с тобой! – крикнул Ростик.

– Нет!

И Янка рванула прочь, чтобы брат не догнал.