Книга Выбор ведьмы - Кирилл Кащеев

С берега донесся панический квак. Светловолосая девчонка карабкалась на высокий берег — и в руках у нее был выловленный в воде обломок коряги.

— Бре-ке-кекс! — Роящееся вокруг царевны-лягушки облако гнуса ринулось на светловолосую девчонку. Та успела широко раскинуть руки:

Комарище, комарище,

Кличе вас бугаище.

На свадьбу, на весилля,

Йдить у болотище!

Мчащийся на нее рой изогнулся в миллиметре от ее лица — и, деловито жужжа, унесся прочь.

— Куда?! Стойте! Ты... Ведьма! Толстая! Что ты ко мне вечно лезешь со всякими палками?! Не нада-а-а! Ква-а-а!

Хрясь! Светловолосая девчонка сдула с лица мокрую прядь... и снова с размаху приложила жабу обломком коряги поперек спины. Сверкнула белая вспышка. Жаба дернулась, и вместо задних лап у нее выскочили человеческие ноги. Замахнувшийся гарпуном воевода Зитирон замер, бессмысленно хлопая круглыми рыбьими глазами. Хрясь! Коряга опустилась снопа — передние лапы жабы с чпоканьем сменились на человечьи руки. Воевода Василий застыл с наложенной на тетиву стрелой... и медленно опустил лук. Из широкой жабьей пасти вырвалось паническое кваканье — и жаба, попытавшись сигануть прочь, запуталась в людских руках-ногах и покатилась по склону. Девчонка рванула следом, молотя ее корягой. Бамс! — зеленая жабья шкура сменилась бледной людской! Шлеп! — по человечьей коже рассыпались сочащиеся ядом зеленые бородавки! Хрясь! — из человечьего рта свесился раздвоенный жабий язык!

— А что мы тут делаем? — подрагивающим голосом спросил кто-то в человечьей дружине. Рыбовоины откликнулись согласным бульканьем.

— Явились сообщить нам новый пароль для мамутов! — рыкнул Великий Водный.

— А мы... не знаем, — растерялся воевода Василий. Зитирон согласно закивал.

— Тогда стреляйте хотя бы! — скомандовал Великий Водный. Лежащий на его спине парень отчаянно кашлял, выплевывая воду.

Оперенная стрела тут же вошла в глаз мамуту. Воздев гарпуны, рыбовоины ринулись на сторожевых зверей Пещер...

Потемнело совсем, будто сами Змеевы Пещеры вдруг взмыли в воздух и теперь парили над побоищем, пряча его даже от скудных лучей солнца. Компания из трех змеев — оранжевого и красно-черного огненных и еще одного воздушного — бесстрастно кружившая в стороне от побоища, стремительно нырнула вниз. Борзая запрокинула голову, по-щенячьи тявкнула и шлепнулась на спину серебряному змею, на лету превращаясь в черноволосую девушку.

Рассмотреть она успела лишь брюхо с поджатыми, как у курицы, громадными когтистыми лапами. Все остальное — хвост, крылья, длинная шея, увенчанная гребнем башка — было столь велико, что терялось где-то вдали. На брюхе калейдоскопом переливались чешуйки. Над Молочной парила радужная змеица — такая огромная, что увидеть ее всю целиком было совершенно невозможно!

Громадные крылья шевельнулись, нагоняя пронзительный холод, взгляд огромных, как два прожектора, глаз уставился на сереористо-стального дракона и оседлавшую его черноволосую девушку. Радужная змеица громко и явно неодобрительно фыркнула — и стала уменьшаться. Снова хлопнули крылья, и змеица, изрядно уменьшившаяся, но все равно оставшаяся крупнее самого крупного из драконов, медленно опустилась на торчащий из воды утес. Камень жалобно затрещал.

— Вам же сказали, что вашшшши пароли устарели! — склочным тоном приподъездной старушки объявила она. — А вот нечего домой месяцами не залетать!

— И мой тоже? — поинтересовалась тяжело дышащая серебряная змеица.

— Поменяли сегодня утром, — ехидно уточнила радужная. — Знали бы... если б сидели у себя в пещере, как вам и было велено, Повелительница Грозы. Крылья... ах нет, Зубы Владычицы! — возвысила голос она, и громадные мамуты, потеряв всякий интерес к происходящему на поверхности, канули в глубину. — Вы чем-то недовольны, дочь моя Дъна? — поглядывая на плюющуюся короткими злыми молниями Повелительницу Грозы, поинтересовалась радужная.

— Как можно, Владычица! — Повелительница Грозы склонила голову, вместе с ней поклонилась и свита. — Просто... изжога. От мамутины.

— Вот и не жуй что попало! — проворчала радужная. — Мне и то казалось, что у тебя ляжки разжирели, — фыркнула она и отвернулась, не глядя, как Повелительница Грозы вся окутывается разрядами. — Зсссдравствуйте, змеятки! Сайрус Хуракан. Вереселень Рориг...

Бесцветный воздушник и гигант цвета пламени отвесили поклоны.

— Совсем забросили старую Мамочку!

— Нас... задержали, — выдавил Сайрус Хуракан.

— Прям-таки настаивали, чтоб мы их не покидали, — буркнул Вереселень Рориг. — Но мы рады, что за прошедшие месяцы, вы, Матушка, за нас совершенно не волновались! — Голос его аж искрил ехидством.

— Сумели стать Великими, сумейте и о себе позаботиться, — отрезала радужная. — А что за человечка напала на царевну-лягушку?

— Как есть напала, Матушка-Владычица! Избила, покалечила дитятко царское! — немедленно наябедничали уже суетящиеся вокруг царевны мамки-няньки. Одна подсовывала ей под спину насквозь мокрую подушку, вторая приплясывала рядом с подносом, уговаривая съесть если не ватрушку, так хоть сушеного мотылика, третья пыталась зеленой пудрой закрасить кожу в тон бородавкам... ну или бородавки запудрить телесной в тон коже.

— Мать моя Владычица Табити-Змееногая, Предвечная и Изначальная! — вмешался Великий Водный. — Позвольте представить вам прибывшую из мира людей Ирину Симурановну Хортицу, наднепрянскую ведьму-хозяйку, и ее свиту! — Спина дракона приподнялась, предъявляя сидящую на нем девушку на всеобщее обозрение. Все еще кашляющий Богдан скатился к хвосту.

— И зачем же они прибыли, Айтварас Жалтис, Великий Водный Дракон? Подданных моих дубьем лупить? Или сссыну моему на шею усесться и ножки свесить?

— Царевна-лягушка использовала свои... природные жабьи особенности, чтобы натравить дружину на высоких гостей, — немедленно выдвинул встречное обвинение Великий Водный. — Мою дружину! Две мои дружины!

Царевна-лягушка протестующе квакнула, нянька немедленно заткнула ей рот ватрушкой.

— Следить надо лучше... за своим имуществом, — наставительно сказала радужная драконица. — И никого она не натравливала. Просто раз уж они тут, почему бы их не использовать для торжественной встречи?

— Этот воинский парад в нас полные колчаны расстрелял! — прогремел Вереселень Рориг.

— Мы не хотели, — пряча глаза, по-детски попытался отпереться воевода Василий.

— Даже не собирались, — с воды подтвердил воевода Зитирон. — А потом как-то так быстро собрались...

— А это проверка ваших воинских умений. Не ослабели ли вы за долгое отсутствие, сссыновья мои! — лихо щелкнула хвостом Табити.

— Предупредили бы заранее, мы б в сторонку отплыли — мы ж дочери. И внучки! — буркнула Повелительница Грозы.

Ее бурчание было высокомерно проигнорировано.