Книга Леди и разбойник - Барбара Картленд

В течение последних недель они бурно ссорились при каждой встрече, и Барбара уже решила, что Роджер Палмер ей больше не нужен. Он нагонял на нее скуку, а она его раздражала, так что не было смысла сохранять брак, который стал им обоим в тягость. Впрочем, Роджер по-прежнему делал вид, что любит ее.

— Ваш господин и повелитель сегодня такой щеголь! — насмешливо сказал один из придворных.

Она улыбнулась ему из-под ресниц.

— Что вы хотите этим сказать, Рудольф? — осведомилась она. — Ваши комплименты всегда заставляют меня насторожиться.

С этими словами она повернулась и пошла навстречу няне, которая только что вышла на крышу с младенцем в лентах и кружеве.

— Мой маленький Чарлз! — воскликнула леди Каслмейн голосом полным материнской любви.

Взяв младенца из рук няни, она секунду подержала его, ласково глядя на крошечное сморщенное личико сына. Однако прилив нежности длился недолго: она быстро и почти раздраженно отдала младенца няне и снова вернулась к болтающим кавалерам.

— Нам приходится ждать бессовестно долго! — проговорила графиня, глядя на реку.

— Мы столько лет ждали возвращения нашего короля, что еще несколько минут роли не играют, — серьезно отозвался кто-то.

Барбара сделала вид, что не слышала этих слов. Она смотрела вниз, туда, где придворные собирались небольшими группами и медленно двигались к лестнице во дворец Уайтхолл, по которой король вскоре должен был провести свою супругу.

С беззаботным видом она сняла с головы одного из кавалеров шляпу с плюмажем и надела ее, чтобы уберечь прическу от ветра.

— Право, из меня вышел бы на редкость славный мужчина! — воскликнула она.

Ее поклонники рассмеялись.

— Вы мне больше нравитесь женщиной! — прошептал тот, кого она назвала Рудольфом, понизив голос, чтобы его услышала только она.

Казалось, будто его слова заставили Барбару вспомнить, почему она здесь и как важны для нее ближайшие минуты: она сняла шляпу и, непривычно серьезная, стала спускаться на террасу.

Зеваки, не стесняясь в выражениях, пробивались вперед, чтобы поглазеть на собравшихся.

— А вон и старуху откопали! — громко объявил кто-то.

Из дворца вышла немолодая женщина. Она держалась не по годам прямо и гордо, но морщинистая кожа ее поблекла и пожелтела, как старая слоновая кость, а аристократический нос выдавался вперед наподобие клюва. Платье на ней было старомодное, но ее драгоценности так сверкали и переливались на солнце, что Барбара Каслмейн бросила на них завистливый взгляд. Бриллианты старухи всецело завладели ее вниманием, и она даже не заметила юную спутницу старой леди, пока не услышала, как кто-то из ее кавалеров пробормотал:

— Гром и молния, почему никто не сказал мне, что при дворе появилась нимфа?

Только теперь Барбара увидела, что пожилая дама не одна.

Рядом с ней шла девушка, всем своим видом выражая трогательное внимание. Она была невысокая — почти на голову ниже Барбары — и удивительно изящная, начиная с нежной шейки и кончая крошечными ножками, которые выглядывали из-под кружев нижней юбки.

Бледно-золотые волосы спускались ей на плечи свободными локонами, придавая ее личику одухотворенное выражение нетронутой прелести. В глубине огромных темно-серых глаз таились лиловые тени, алые губы идеально правильной формы чему-то улыбались.

Ее наряд был нежно-зеленый, цвета распускающейся зелени, и в ней было что-то столь прекрасное, юное и чистое, что Барбара почувствовала, что, назвав ее нимфой, придворный не преувеличивал.

— Кто это? — резко спросила Барбара.

Никто не спросил, о ком идет речь: все взгляды были устремлены в одном направлении.

— Это вдовствующая графиня Дарлингтон, — ответил Рудольф Вайн. — Я слышал, что она приехала из своего поместья, и ей предоставили покои во дворце. Ее отец верно служил отцу нашего короля и погиб у него на службе. Странно, что после стольких лет графиня пожелала вернуться ко двору.

— Что же тут странного! — недовольно отозвалась Барбара Каслмейн. — Эта девица — ее внучка.

— Внучатая племянница, — уточнил Рудольф.

Барбара обернулась к нему.

— Откуда вы знаете? Кто она?

— Ее зовут леди Пантея Вайн, она моя двоюродная племянница, — объяснил Рудольф.

— Ваша двоюродная племянница! — повторила Барбара. — Почему вы не сказали мне, что она собирается здесь появиться?

— По правде говоря, у меня это просто вылетело из головы, хотя кто-то сообщил мне об этом примерно месяц назад.

К тому же мне было сказано, что Пантея — богатая наследница. Но как это могло получиться, я понять не могу: за время Протектората наша семья лишилась всего имущества.

— Давайте познакомимся с вашей родственницей, — довольно мрачно предложила Барбара.

Она прекрасно знала, что любое новое лицо, появившееся при дворе, может стать ее врагом — особенно если это лицо достаточно хорошенькое. Сейчас ей не хотелось бы иметь новых соперниц. Ей предстояло вести сражение с королевой, однако леди Пантея Вайн была настолько красива, что могла оказаться серьезной противницей. Барбара быстро направилась к вдовствующей графине и ее спутнице, которые остановились у парапета, наблюдая за праздничным зрелищем.

Пантея тихо смеялась, глядя на маленькую лодку, украшенную масками животных: ее команда была наряжена обезьянами.

— Представляю, как им жарко в этих меховых шкурках, — говорила она графине в тот момент, когда Рудольф Вайн, сняв шляпу с пером, отвесил им глубокий поклон.

— Могу ли я вам представиться, мадам? — спросил он, обращаясь к графине.

— В этом нет необходимости, — бесцеремонно ответила она. — Ты мой племянник Рудольф. Я бы где угодно тебя признала: ты вылитый отец. К тому же я ожидала здесь тебя увидеть. Слава о тебе дошла даже до такой глухомани, как Уилтшир.

— Вам не следует верить всему, что обо мне рассказывают, — почтительно возразил Рудольф, но, целуя руку графини, он встретился с ее проницательным взглядом, и ему показалось, будто она над ним смеется.

— Надо полагать, ты хочешь познакомиться со своей родственницей Теей, — проговорила графиня, указывая затянутой в перчатку рукой на стоявшую рядом девушку.

Тея низко присела. Вблизи она казалась еще красивее, чем издалека. Залюбовавшись ею, Рудольф Вайн на секунду забыл о том, что Барбара Каслмейн ждет, чтобы он их познакомил.

— Могу я представить леди Каслмейн? — спросил он, но к его глубочайшему изумлению графиня вдруг выпрямилась во весь свой рост, и лицо ее стало суровым.

— Я не имею желания заводить знакомство с миледи Каслмейн, — холодно объявила она и, повернувшись к ним спиной, устремила взгляд на реку.

Рудольф Вайн с изумлением почувствовал, что краснеет.