Книга Тиэль: изгнанная и невыносимая - Юлия Фирсанова

— Подробности будут или я пойду домой? — прохладно поинтересовалась Тиэль, равнодушная к страданиям матерого бандита.

— Дочь ведьмы, Киаль, постель Взирающего грела. То ль влюбилась без памяти, то ль к себе привязать покрепче решила, то ль жизнь свою устроить… Кто женщин поймет? Только понесла она. А когда лейдас разгневался и ей отставку дал, отвар красноломки у матери стащила, выпила. Скинуть плод хотела, да многовато глотнула. Померла две Димары назад. Киаль у старухи Рамель единственной отрадой была. Та от горя иссохла, как помирала, так все проклятия шептала.

— О, прочнее материнского проклятия ничего нет! — довольный тем, как подтвердились его догадки, поддакнул Адрис.

Ксар прикрыл глаза. Устал ли или на миг-другой одному из главарей преступного мира стало стыдно? Неизвестно. Зато Тиэль побарабанила пальчиками по ладони, прикидывая риски с выгодами, и решилась на совет:

— Такие проклятия снять нельзя, но их можно перекинуть с одной жертвы на другую, родную по крови. Чем ближе родство, тем проще дело. Что выберешь, Взирающий? Твой сынок уж по тебе поминки с друзьями справляет. Помирать станешь или ему подарок преподнесешь?

Глаза Ксара широко распахнулись и не мигая уставились на Тиэль.

— Если даешь согласие на передачу сыну своего проклятия — моргни, — рекомендовала эльфийка.

И веки Взирающего медленно-медленно, будто на каждой реснице была как минимум судьба всего Мира Семи Богов, опустились, вынося приговор отпрыску, не оправдавшему веры и надежд отца. Жестокость Ксар простить мог, сам был чужд милосердию, а вот низости и предательства — никогда.

— Ты сможешь перенести проклятие? — жадно вопросил Торк, подавшись вперед к Тиэль. Вот уж кто не терзался муками совести от выбора жертвы!

— Я — нет, тонкостей плетения проклятия не вижу, — покачала головой эльфийка. Еще дед — мастер-артефактор, один из лучших в Дивнолесье, если не самый лучший, горько сетовал на бесталанность внучки. В живых лишь цвет и свет магии видит, в предметах же плетения лучше иного мастера зрит, а сама плести нити силы не способна! Зато бабушка — знаток трав наследницей заслуженно гордилась.

— Как так? А про мой амулет сказала, — недоверчиво посмурнел тролль.

— На живых не вижу, лишь в вещах. И манипулировать ими не могу, только силу выкачать. Это как солнечные блики на воде — их видно, а не поймать. Артефактор из меня никакой, — небрежно отмахнулась эльфийка, ничуть не задетая подозрениями. — Зато граф вполне способен оказать вам услугу, если договоритесь об оплате. Не правда ли, лейдас Адрис?

Призрак на миг-другой принял наиболее презентабельный, отличный от смертных лишь прозрачностью вид и отвесил собравшимся наиэлегантнейший поклон. Почему-то этот придворный жест заставил тролля вздрогнуть сильнее, чем самая ужасная из гримас духа, и свернуть пальцы в защитную фигу — знак Илта против всякого потустороннего, не желающего отбывать в Последний Предел и оставаться на той стороне, а норовящего пролезть в Мир Семи Богов. Адрис жеста нисколько не убоялся, скривил физиономию и с двух рук скрутил в ответ Торку пару аналогичных кукишей. И, демонстративно отвернувшись от суеверного громилы, продолжил общаться с эльфийкой. Инструкцию он давал с мстительной усмешкой. Покушавшемуся на благополучие его дома призрак ничего прощать не собирался.

— Пусть золото в расчет за услугу готовят. А для дела сейчас алмаз или рубин потребуется. Туда перебрасывать проклятие буду, а то сердчишко у Взирающего не выдержит даже нашего соприкосновения. Ослаб он. Зато Нарт здоров, как кабан в Дивнолесье, и пьян в прах. К такому проклятие само прильнет, дай лишь тропинку! — во всеуслышание объявил Адрис.

— Ищите камень чистой воды и покрупнее, с такими работать проще и быстрее. — Тиэль утончила для тролля требования.

Тот почесал висок и переглянулся с Взирающим. Паралитик не паралитик, а разрешение получить следовало. Немощный опять опустил ресницы. Тролль крякнул и, прошествовав к кровати, легонько приподнял ее за нижний левый угол, пошарил и вытащил бриллиант размером с кулачок ребенка.

— Других в комнате нет, — с искренней жалостью признался бугай. — Этот вернете потом?

— На грудь Ксару клади сам. Все, что останется, можешь забирать, — заржал призрак и перетек вплотную к ложу проклятого.

— Лейдин, ты ему доверяешь? — настороженно косясь на Адриса, спросил Торк перед тем, как выполнить просьбу духа.

— Нет, конечно, как может живой доверять немертвому? У него свои интересы, но пока они совпадают с нашими, — повела плечом эльфийка.

— И в чем ему выгода Взирающего спасать?

— Граф ценит свой дом и его неприкосновенность, тот, кто осмелился потревожить его, достоин кары. Передача проклятия выглядит интересной формой возмездия, — с малой толикой жалости, к которой примешивалась изрядная доля скучающего нетерпения, ответила Тиэль.

— Боишься? Правильно делаешь! Трепещите, смертные, перед Проклятым Графом! И готовьте золото! Думаю, семь, по числу богов, полновесных кругляшей за такую мелочь, как жизнь Взирающего, подойдет! — Гордый собой, приосанился Адрис и, дождавшись-таки водружения бриллианта на грудь мимоходом оскорбленного Ксара, простер призрачные руки. Одна ушла внутрь тела паралитика, вторая — в драгоценный камень.

Подробностей плетения черного кокона предсмертного проклятия сгоревшей от горя матери Тиэль увидеть была не в силах. Зато темные дымные клубы, заполняющие драгоценный камень чистой воды, разглядывала с исследовательским интересом. Да что эльфийка, эдакую пакость смогли узреть даже тролль и Взирающий, ощущавший себя весьма неуютно от тесного контакта с леденящим не столько тело, сколько саму душу призраком.

К счастью для смертного, Адрис слил с него проклятие всего за несколько минут. Больше Взирающий, пожалуй, выдержать бы не смог. И так на последних секундах действа начал задыхаться. Но вот ставший антрацитово-черным камень вобрал в себя проклятие Рамель. Довольно оскалившись, дух склонился к алмазу и вытянул губы трубочкой, словно пил воду. Камень треснул и под скорбный вздох тролля осыпался мельчайшим крошевом. Чернота перетекла в Адриса, расплескалась, заполняя, хищно клокоча, сетуя на обманувших ее лукавцев.

— Полетел с подарочком! — рассмеялся Адрис.

— Стой! — хрипло каркнул Ксар, обретший дар речи, но призрак и не думал повиноваться чьим-либо просьбам, тем паче приказам. Он уже исчез из комнаты.

Взирающий глухо застонал, заскрежетал зубами.

— Кровное проклятие можно передать лишь ближайшему родичу. Переместить в предмет надолго или перебросить на любого иного разумного не получится, — тихо заметила Тиэль, легко читая мысли Взирающего. — Так и будешь валяться, Ксар? Или выпьешь бодрящих капель эльдаль? Всего четыре золотых за один фиал, к тем семи, что ты уже задолжал графу Адрису, — и встанешь на ноги.

— Заплати все, — каркнул Ксар, попытавшись подняться и не найдя сил даже на то, чтобы оторвать от одеяла скрюченную руку.