Книга Лето лихой троицы - Владимир Аверин

Наконец Петрович направил моторку к берегу и выключил мотор. Когда лодка уткнулась в песок, он ловко, пружинисто спрыгнул на сушу и придерживал моторку, пока городские подростки, с трудом удерживая равновесие, хватаясь за борта, сходили на твердую почву.

— Я вывез вас с территории заповедника, здесь вы можете спокойно ловить рыбу на удочку и рубить сухие деревья для плота, тут вас никто за это не оштрафует. Запомните, что заповедник там. — Петрович махнул рукой в одну сторону. Потом указал на другую и сказал: — А там — Калмыкия. Держитесь северного направления и к вечеру, если повезет, доберетесь до своего лагеря. Ну, робинзоны, желаю вам не заблудиться! — напутствовал ребят он, затем ловко запрыгнул в лодку, запустил мотор и через несколько секунд скрылся за ближайшим мысом. Вадик успел сфотографировать только вспенившийся шлейф воды за его моторкой.

Стало непривычно тихо.

— Калмыкия — это заграница? — спросил "твердый" троечник Ситников у своих более грамотных приятелей.

— Калмыкия — это российская республика. Столица Калмыкии — Элиста. Калмыки — один из древнейших тюркских народов, — объяснила Дина Кирсанова таким тоном, словно отвечала хорошо выученный урок. Потом она игриво добавила: — У них президент такой молоденький, черноволосый, с раскосыми глазами. Симпа-а-атичный.

Ребята не спешили делать плот, сначала они решили освежиться. Вадик быстро разделся, бросился в реку, нырнул, с открытыми глазами проплыл несколько метров под водой, вынырнул и поплавал на глубине. Когда он вышел из реки, Дина вбежала в нее, держа в руках надутый матрас, а Пузырь, тихо ругаясь на берегу, все еще расшнуровывал второй ботинок, высокий "Доктор Мартинс", который невозможно было стянуть с ноги, не освободив от шнурков хотя бы половину голенища.

Вадик достал из рюкзака две саперные лопатки и пошел искать подходящие для плота деревья. Метрах в двадцати от берега он заметил несколько сухих вязов. К ним он и направился, пробившись сквозь сплошную стену кустарника. Вблизи деревья оказались довольно массивными, они выделялись на фоне другой растительности своими высохшими ветвями, которые приняли пепельно-серый цвет и дрожали от малейшего ветерка. Воткнув одну саперную лопатку в землю, Вадик заточенным штыком второй несколько раз ударил по стволу и понял, что срубит это дерево дня через три, да и то, если будет трудиться без остановки двадцать четыре часа в сутки.

— Сейчас я возьмусь за дело, и мы повалим этот вяз за пять секунд, — услышал он голос Пузыря. — Потом еще один и еще. Затем обрубим у них ветки и свяжем бревна в плот. — Пузырь был в прекрасном настроении, он вволю покувыркался в реке, посвежел и теперь стоял рядом с Вадиком и фыркал, стряхивая ладонями капельки влаги со своего жирного туловища.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на пингвина? — спросил Вадик и недобро посмотрел на Пузыренко, сжимая в руке короткий черенок лопатки.

— Почему на пингвина? Потому что я такой же солидный? — простодушно спросил Пузырь, поглаживая себя по яйцевидному животу.

— Потому что ты такой же смешной! С чего ты взял, что заточенной саперной лопаткой можно срубить дерево? Уржаться можно! Это полная пурга! Это такая чума, что у меня аж мозги расплющило! Мы никогда!.. Слышишь?! Ни-ког-да не срубим эти деревья! И никогда не сделаем плот! — воскликнул Вадик

— Что ты разорался, как минер подорванный? Не паникуй. Паникеров на войне пристреливают на месте, — сказал Пузырь, а потом уточнил: — На войне и в турпоходах. Если ты не смог срубить деревце, это говорит о том, что у тебя не руки, а грабли. Только и всего. — Пузырь выдернул из сухой земли свою лопатку и стал сам рубить дерево. Уже после пятого удара он убедился, что Вадик прав. Лопатка была слишком легкой для этой работы, она отскакивала от ствола, Как мячик от теннисной ракетки. Ствол гудел, лопатка дребезжала, а дело не двигалось.

— Брось, — остановил его Вадик. — Ничего не получится. Только лопатку затупишь, а она нам острая еще пригодится.

Пузыренко оставил дерево в покое, выпрямился и посмотрел на окружающую его природу с беспредельной тоской.

— И как только родители додумались отправить меня, своего ближайшего родственника, в такую дикую глухомань, — жалостно произнес он. — Правильно говорят, что дети — это цветы жизни. Нарвал букет — подари директору школы. Или директору лагеря.

— Или Дзюбе, — подсказал Вадик. — Кстати, он на лекциях рассказывал про какие-то лодки из тростника. Загляни в свою тетрадь, может, найдешь что— нибудь дельное. Здесь этого тростника навалом, он тут кругом растет.

— Точно! Как же я мог забыть! — воскликнул Пузырь и бросился через кусты к берегу, где лежал рюкзак, а в нем — аккуратно обернутая в целлофан тетрадка. Вадик пошел за ним, лопаткой отгоняя от себя наглых жирных слепней.

Дина плавала, лежа на резиновом матрасе, Олег Дзюба загорал на берегу. Когда ребята вернулись несолоно хлебавши, физрук приподнялся на локте и, посмотрев на них с иронической улыбкой, поинтересовался:

— Ну как? Срубили баобаб?

— Оч-чень остроумно, — язвительно произнес Пузырь. — Между прочим, это ты на своих лекциях советовал брать в поход заточенную саперную лопатку, мол, ее можно использовать как рубящее средство.

— Правильно. Можно нарубить веток для костра, порезать картошку для ухи, можно разделать рыбу, дичь, использовать как оборонительное оружие. Но я даже не намекал, что с помощью саперной лопатки можно смастерить плот, построить корабль или дом. Это ты сам додумал.

— Ладно, проехали, — проворчал Пузырь и попросил Олега: — Напомни, пожалуйста, как сделать лодку из тростника, у меня наверняка записано, но ты лучше своими словами объясни.

Дзюба отрицательно покачал головой:

— Нет, пацаны, мы договорились, что я вам не помощник. Ваша жизнь в ваших же руках — это девиз конкурса "Робинзонада". Думайте. А потом действуйте, — сказал физрук и, положив ладони под затылок, закрыл глаза.

Пузырь достал из рюкзака свою тетрадь, нашел рецепт изготовления тростниковой лодки и стал изучать его вместе с Вадиком.

— Нужно нарвать тростник и связать его в снопы… Снопы не должны рассыпаться. Главное, чтобы веревка не порвалась, — рассуждал Пузырь, когда они прочитали нужные записи и отправились за осокой. По пути Витя окликнул одноклассницу: — Динка, хватит расслабляться! Пошли с нами делать лодку!

— Мне лодка не нужна! Я поплыву на этом матрасе! — крикнула она в ответ.

— Какие же мы с тобой лохи, — сказал Вадик, глядя на Дину, которая плескалась в реке. — Надо было каждому взять по матрасу, и тогда бы у нас сейчас не было никаких проблем. Надувной матрас и саперная лопатка — вот тебе и лодка и весло.

— Раньше надо было думать, — проворчал Пузырь.

Вдоль берега простерся сплошной зеленый луг — сотни тысяч колышущихся на ветру тростинок. Вадик сломил два стебля и бросил их на воду параллельно друг другу, а сверху положил саперную лопатку. Тростник выдержал, не утонул! Вадик сорвал еще один стебель, вертикально погрузил его на дно и отпустил — тростник выскочил из воды, словно копье.