Книга Переулок капитана Лухманова - Владислав Крапивин

— Спасибо, Тасенька, — покивала Эльза Яковлевна. — Я думаю, что скоро придется так и поступить… А сейчас, Константин, иди умываться и спать. Продолжим разговор завтра.

Назавтра Костик поклялся, что «больше никогда», и был отпущен гулять. «Но имей в виду, что это самый последний раз…»

Встретились у калитки Чука. Из хибары, несмотря на затворенную дверь, слышны были скандальные голоса — женский и мужской.

— Дядька Юра и тетка Анюта выясняют, кто из них самый хороший! — хмыкнул Чук. — Дядюшка раздобыл вчера чекушку и накачался. На радостях. Узнал, что скоро приезжает цирк. Его туда принимают иногда на работу, униформистом. Это те, которые там вроде прислуги, в мундирах… Раньше-то он был жонглером, а потом начал пить, мастерство растерял, но все равно говорит: «Без цирка не могу». Ну вот и берут по старой памяти. Он все-таки кое-что умеет…

Костик подивился, что у Чука такой необычный дядюшка, но главные мысли его были о другом: разлилась ли за старой заводской стеной лужа? А то получится, будто нахвастался зря.

Подошел Бомбовоз. Да не один, а с тощим и будто всегда испуганным Толькой Башмачкиным, по прозвищу Бамбук (ну очень уж тощий!). Попросил:

— Пусть идет с нами. Мы с ним вместе целый год за одной партой. А то он, когда один, все какой-то нерешительный…

Бамбук виновато хлопал пшеничными ресницами.

— Ну, пусть идет, — сказал Чук и посмотрел на Костика.

— Пусть, — согласился Костик. Даже приятно стало, что от его решения что-то зависит.

Они пошли дальше, по улице Герцена, мимо большого деревянного дома, где жил Вадик Саранцев. Дом был частный, принадлежал известному в городе семейству, главным в котором был врач Серафим Евгеньевич Саранцев, отец Вадика.

Вадик на просохшем под мартовским солнцем крыльце возился с велосипедом (хорошо быть сыном знаменитого врача: свой велосипед у человека). Пройти мимо и ничего не сказать было неловко.

Бомбовоз небрежно сказал:

— Здоро́во, Саранча…

Вадик обрадовался, будто ждал этой встречи.

— Физкульт-привет! Помогите натянуть цепь! А то все время соскакивает, проклятая!

Вадику помогли: дело нехитрое. Вадик с удовольствием покрутил колесо и спросил:

— Вы куда топаете?

— Так… по делам, — неосмотрительно проговорил Костик.

— Ой! А можно с вами? А то совершенно нечего делать.

— У тебя же колёса, — возразил Бомбовоз. — Катайся хоть целый день.

— Одному не хочется. И дороги еще грязные… А с вами, значит, нельзя?

Тогда Чук сказал так же, как про Бамбука:

— Пусть идет… — И добавил: — Только больше никого не надо. Зачем нам толпа…

— Правильно. У нас дело тайное… — добавил Костик, потому что сейчас был главным: он один знал дорогу к похожей на морской пролив луже.

— Я сейчас! — обрадовался Вадик. — Только уберу машину…

Он втащил велосипед в сени и тут же снова выскочил на ступени. Следом выглянула круглощекая девица Женя — домработница.

— Вадик, ты куда? Мама велела напомнить, что у тебя занятия музыкой!

— Фиг на маргарине! У меня каникулы, — сообщил воспитанный Вадик. Поправил заграничную кепочку с клапанами на макушке, поддернул застегнутые под коленками бархатные брючки и глянул с ожиданием: — Идем, да?

Они свернули на Первомайскую и зашагали в сторону реки. Было тепло, среди набухших тополиных почек галдели воробьи.

— А почему ваше дело — тайное? — спросил Саранцев у Костика.

Неделю назад они поссорились за школьным сараем при игре в «обстенок» и даже чуть не подрались (и Костик, разумеется, отступил), но сейчас вспоминать про это было не к месту. И Костик снисходительно сказал:

— Оно тайное, потому что секретное. Чтобы не лезли со стороны всякие любопытные.

— И вообще любое дело интереснее, когда в нем таинственность, — разъяснил Чук. — Про это даже книжки есть. Например, «Таинственный остров или «Морская тайна»…

— А еще «Тайна партизанского бора»… — нерешительно вставил Бамбук.

— А еще «Тайна подземного аэродрома», — добавил Бомбовоз. Он соображал чуть медленнее других, но книжки с тайнами любил.

— А еще «Морской охотник», — внес свою лепту Вадик.

— Там нету слова «тайна», — заспорил Бомбовоз.

— Слова нет, а тайна есть, — сказал Вадик. — Про подводную лодку…

Обошли каменную стену винзавода, над которой торчала обшарпанная колокольня без креста. За стеной что-то ухало. «Таинственно».

— Раньше там делали взрывчатую начинку для «катюш», — сообщил Бомбовоз.

— А сейчас делают винную продукцию, — сказал Вадик. — Папа говорит: травят народ…

— Правильно говорит, — буркнул Чук. Наверно, вспомнил дядюшку. — Кось, ну где твой морской залив?

— Сейчас…

Лужа открылась за кустами прошлогоднего репейника (тот был как железные джунгли). Она и правда сверкала морской синевой. Разлилась от заводской стены до длинного пустого дома с обрушенной крышей и выбитыми стеклами.

— Ух ты! — обрадовался Чук. — Настоящий водоем!

Смерили длину водоема. Получилось девяносто шагов. А в ширину было шагов двадцать…

Бомбовоз достал из-за пазухи вчерашний кораблик. Чук и Костик вытащили из карманов куски сосновой коры — припасли заранее.

Ножики нашлись у всех, кроме Бамбука. Но Бомбовоз отдал ему уже готовый кораблик.

Выстроить еще одно суденышко было делом нескольких минут. Кора резалась легко. Мачты смастерили из лучинок — их принес с собой запасливый Бомбовоз. Вставили в корму рули из плоских щепочек. Надели на мачты квадратики из тетрадной бумаги (она тоже нашлась у Бомбовоза).

Во время работы все сосредоточенно молчали, будто и в самом деле заняты были тайным делом.

Наконец эскадра из пяти парусников встала на берегу синей лужи.

— Ну, спускаем? — спросил Костик и слегка заволновался.

— Да, — сказал Чук.

Они разом взяли коричневые кораблики за кончики мачт и поставили на воду. Разжали пальцы.

Мягкий ветерок тянул вдоль лужи. Он легонько надавил на паруса, и кораблики резво побежали по мелкой ряби. Солнце светило из-за высокой стены и рассыпа́ло по воде слепящие зигзаги.

Пятеро капитанов смотрели вслед своим кораблям. От солнечных бликов танцевали в глазах зеленые змейки, и можно было подумать, что это отблески зелени на тропических берегах. Костик, по крайней мере, думал именно так.