Книга Что я видел - Борис Житков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А тётенька взяла собачку и говорит:
– Инзол, пойдём! Гулять, гулять, Инзол!
Прицепила цепочку, поправила бантик на собачке и пошла.
– Вы смотрите, не останьтесь, – говорит мама, – а то уедем без вас.
А тётенька говорит:
– Вон паровоз ещё воды набирает. Без паровоза не уедете.
А мама достала колбасу и булки, а потом дала мне конфет и позволила, чтобы я одну конфетку собачке дал.
Я всё боялся, что собачка с тётенькой останутся, и всё боялся, что паровоз свистнет. Потому что он ушёл уже от воды. Но потом ударили в колокол: бум!
И тут тётенька с собачкой пришла, и мы поехали.
И мы проезжали мимо красных вагонов. Они без окон. Только два маленьких окошечка под крышей. А посредине вагона – большие двери, как ворота. Эти вагоны не для людей, а для ящиков и для всяких мешков. И это товарные вагоны. Так инженер сказал. А потом совсем смешные были. Колёса как у вагона, а наверху лежит боком большущий бидон, как длинная бочка. Туда керосин наливают и возят.
Я сказал, что это бочки, а дядя-инженер сказал, что это цистерны. Я спросил: почему? А дядя говорит: потому что так называются, вот и всё.
А я всё шёпотом говорил:
– Нет – бочки, нет – бочки!..
И вдруг тётя, которая с собачкой, закричала:
– Ой, надо собираться! Сейчас Москва.
Мама стала наши подушки завязывать. Инженер стал чемодан доставать.
Начали толкаться. Меня совсем в коридор вытолкнули. А в коридоре уже все стоят в пальто, в шапках, и чемоданчики в руках. Наш паровоз засвистел. И вдруг стало темно, как вечером. И поезд остановился.
Мама закричала:
– Алёшка! Какой несносный! Где ты? Опять потеряешься! – и схватила меня за руку.
Из коридора все пошли. А потом прибежали носильщики. Такие, как у нас там, на вокзале, в белых фартуках. И мы вышли на платформу.
Дядя-инженер говорит:
– Вот и Москва!
А я сказал:
– Это не Москва, а вокзал.
А дядя говорит:
– Ну да, вокзал. А сейчас Москву увидишь. Прощай, Алёшка!
И ушёл.
Мы с мамой очень тихо шли, потому что людей много. Это все из нашего поезда вышли. Мне ничего не было видно. А потом дошли до паровоза. Он стоял и шипел. А из паровозной будочки, из окна, смотрел машинист. Когда мы совсем подошли, я стал махать ему рукой, чтобы он увидел. А он не видел, потому что я маленький. Тут все стали, и нас с мамой совсем затолкали. К самому паровозу. Туда, где машинист. Паровоз очень шипел, а я всё равно со всей силы крикнул:
– Дядя машинист!
Он посмотрел вниз и увидел меня. Я стал махать рукой и закричал:
– Это я потерялся! Это про меня радио кричало!
А машинист засмеялся и тоже мне рукой помахал.
А паровоз – как бочка, чёрный, длинный. А труба совсем маленькая.
Я всё хотел, чтобы он свистнул, но он не свистнул.
Мы вышли из вокзала в Москву.
Люди все ходят, ходят, вещи несут из поезда.
А потом автомобильчики стоят, а дальше ещё большие автомобили, как вагоны. В них много людей насаживается. Автомобили гудят.
А потом рельсы идут прямо по улице, только совсем низенькие.
А по ним ходят вагоны, только без паровоза. Три штуки сразу, и они не гудят и не свистят, а звонят звонком. И тоже туда люди насаживаются с чемоданами и так просто, безо всего.
А там дальше дом стоит, очень большой, с башней. И от него ещё дома.
А наш носильщик говорит:
– Вам такси?
Мама говорит:
– Да, да! Такси.
Мы пошли за носильщиком.
А такси – это автомобиль. Можно сесть, и он повезёт, куда ты захочешь.
Мы с мамой сели. В автомобиле – маленькие диванчики. А впереди, тоже на диванчике, – дядя, который правит.
Мама ему говорит:
– Шофёр! Свезите нас – вот тут адрес.
И дала шофёру записку.
И вдруг в автомобиле что-то загудело, затряслось – это шофёр пустил машину. Автомобиль поехал, а кругом всё люди, и я боялся, что мы наедем. А наш автомобиль всё гудел, всё кричал гудком на людей. И мы не наехали.
Вдруг на нас стал наезжать вагон, и он всё время звонил.
Мама закричала:
– Шофёр, смотрите – трамвай! Остановитесь!
А шофёр говорит:
– Не волнуйтесь, гражданка!
И не остановил. А трамвай повернул и побежал по другим рельсам. Совсем вбок и вовсе не на нас.
А мама во все стороны оборачивалась и меня за руку держала так, что больно.
Потом мы поехали там, где совсем узко.
Дома с двух сторон высокие: всё окошки, окошки. Кругом трамваи звенят, автомобили кричат гудками всякими.
И вдруг как сзади завоет!
Я думал – это ничего, а наш шофёр вдруг сразу вбок повернул, к самым домам, к тротуару, где люди ходят. И даже стал.
А это нас перегнал автомобиль, как маленький вагончик.
Он очень громко выл – на всю улицу.
Он белый, и на нём красный крестик.
Я закричал:
– Почему?
А шофёр обернулся ко мне и говорит:
– «Скорая помощь». За больным поехали. Там, в автомобиле, и кровать есть.
Вот ты себе голову разобьёшь, за тобой приедут и – в больницу.
И мы опять поехали.
Мы ехали, и нас нисколько не трясло. Потому что в Москве на улицах очень гладко. Будто пол, только чёрный.
Мама сказала, что это асфальт.
Потом я вдруг увидал: впереди нас едет бочка. Очень большая, как цистерна. И из неё сзади выливается вода и прямо назад и вбок брызгает. И поливает весь асфальт.
Я закричал:
– Ай-ай-ай! Как смешно! Вот и выбежит вся вода!
И стал смеяться. Нарочно громко. Вырвал у мамы руку и стал в ладоши бить.
А мама засмеялась и говорит:
– Фу, глупый какой! Это нарочно поливают водой. Чтоб пыли не было. И чтоб не было жарко.
