Книга Печенька, или История Красавицы - Жаклин Уилсон

– Мам, я это все не съем.

– Ничего, я тоже отщипну чуть-чуть, хорошо? Ах, картошечка, ням-ням!

– Прыг скорей в животик к нам, – машинально закончила я. – Скажи… Папа все еще сердится?

– Уже успокоился. Он сейчас поехал на работу, что-то там проверить. Знаешь, Красавица, у него сейчас очень важный новый проект, «Заливные луга». Может, он потому такой… раздражительный.

Голос у мамы звучал как-то странно, как будто она читала вслух по книжке. И в глаза мне старалась не смотреть.

– Мама, ты говоришь ерунду. – Я придвинулась к ней поближе. – Прости, что я его разозлила, сказала про кролика. Из-за меня он на тебя наорал. Так разозлился – я думала, он меня побьет!

– Солнышко, папа тебя ни в коем случае не ударит. Ты же его любимая маленькая Красавица!

Мама потянулась меня обнять и опрокинула стакан с апельсиновым соком.

– Ох! Какая я неуклюжая! Придется сменить простыни, а то можно подумать, будто ты описалась!

Мама снова старалась шутить. Улыбка у нее была вымученная.

– Мама, прости! – И я опять заплакала.

– Ну-ну, не надо, солнышко. – Мама выхватила из лужи сока альбом и цветные карандаши. – Ой, какая замечательная курочка!

– Мам, я ее съела, – призналась я. – Настоящую шоколадную курочку. Всю слопала. Ее больше нет…

– Вместе с лапками и клювиком? – спросила мама. – Ну и молодец! Тебе долго пришлось ждать ужина.

Она снова посмотрела на картинку.

– Ты так хорошо рисуешь… Можно я возьму ее себе? Давай вставим ее в рамку и повесим на кухне!

– Вообще-то, я для Сэма рисовала. Он всегда просит присылать рисунки, а самые лучшие показывают по телевизору. Только я, наверное, уже слишком большая. Передача же для самых маленьких. Мам, не говори никому, что я ее смотрю!

– С чего бы? Чудесная передача, я сама ее очень люблю. Может, это передача для самых маленьких детей и самых маленьких мам? Сэм мне нравится.

– И мне! И Лили тоже нравится, – вздохнула я.

– Ах, Красавица, я бы так хотела, чтобы у тебя был свой кролик… Все бы отдала, чтобы папа передумал. Но он никогда не разрешит, мое солнышко.

Я уткнулась головой в колени и прошептала:

– Я его ненавижу.

– Не надо так! Он твой папа и…

– И очень меня любит? Не-а! Если бы он нас любил, не злился бы так и не орал бы на нас. И позволил мне завести кролика.

– Он не очень часто орет, – вздохнула мама. – Только когда сильно расстроится. Он не нарочно, просто ничего не может с собой поделать. И наверняка потом жалеет.

– Ага, как же. «Дилли, прости, у меня рот сам собой открывается, и оттуда вылетают ужасные слова и ругань, а я ничего поделать не могу». Он тебе такое говорил? Мам, он вообще хоть раз попросил прощения?

– Перестань… – Мама пригладила мне волосы и заправила их за уши.

– Вот попрошу у папы на день рождения боксерские перчатки и поколочу его, если он опять раскричится!

– Ха-ха, – сказала мама. – Ну хоть кусочек сэндвича съешь, а? Хоть с краешку откусни!

Я откуснула чуть-чуть. Потом еще. Вдруг поняла, что я ужасно голодная, и набросилась на еду. Мама взяла один треугольный сэндвич с тунцом, а картошку мы поделили на двоих.

– Мам?

– Да, солнышко?

– Иногда я думаю: вот бы нам с тобой вдвоем жить и чтобы больше никого.

– Ш-ш! – мама испуганно оглянулась, хотя мы точно знали, что папа уехал на работу, на другой конец города.

Когда мы доели ужин, я легла в кровать, а мама еще осталась почитать со мной. Мамина мама – моя бабушка – никогда не читала ей вслух, поэтому маме нравится впервые читать со мной разные книжки.

Мы обычно читали сказки о феях, а еще – серию книг о принцессе. Мама как раз купила мне новую книжку о принцессе.

– Ой, а это не та серия! Что же такое, опять я все перепутала! И книга какая-то странная, старомодная. Скучная, наверное. Не будем ее читать, если тебе не хочется, – сказала мама.

– А по-моему, интересно. Давай я начну, ладно?

Мы поставили поднос на пол. Мама прилегла рядом со мной, и я начала читать про девочку по имени Сара Крю. Уже в первой главе было сказано, что выглядела она странно. Мне это очень понравилось! Дальше говорилось, что она сама не встречала других таких некрасивых детей. Это мне понравилось еще больше.

Маме понравилось, как Сарин папа накупил ей целую кучу красивых платьев, а потом еще купил платья для ее новой куклы, Эмили. Мама забрала у меня книгу и стала читать дальше, а я пока рисовала бархатные платья, и шляпки с перьями, и меховые шубки, и муфточки, и старинные панталончики с кружевами. Длинный ряд нарядов для Сары, а пониже – маленькие одежки для Эмили.

Мы так увлеклись, что прямо вздрогнули, когда услышали, как к дому подъехала машина.

– Господи, папа вернулся! Скорее, бросай карандаши на пол и засыпай, солнышко мое. Хорошо?

Мама наскоро поцеловала меня, ногой задвинула поднос под кровать, выключила свет и выбежала из комнаты. Я лежала, замерев. Мы забыли сменить промокшую от сока простыню. Она была липкая и неприятная.

Я ждала, когда начнутся крики. Папа что-то говорил, но слов было не разобрать. Потом я услышала шлеп-шлеп-шлеп – это папа в носках поднимался по лестнице. Сердце у меня отчаянно застучало. Я зажмурилась и постаралась дышать глубоко и ровно, как будто сплю.

Скрипнула дверь.

– Красавица? – прошептал папа.

Я застыла, стараясь не шевельнуться. Вдох-выдох, вдох-выдох…

– Красавица! – сказал папа у меня над самым ухом.

Я чувствовала, как он дышит совсем близко.

– По-моему, ты не спишь, – сказал папа. – Я видел свет у тебя в окне, когда подъезжал.

Дышать ровно, не вздрагивать, не открывать глаза!

– Ладно, как хочешь. Непослушная ты девочка, пристаешь к папе с разными глупостями, как будто у меня без того забот мало. Конечно, я рассердился! Но ты помни, золотце, ты – папина любимая дочка. Моя Красавица!

Голос у него стал сиплым, как будто папа вот-вот заплачет. Он еще немножко постоял, склонившись надо мной. По-моему, он надеялся, что я протяну руки и обниму его за шею. Но я изо всех сил сжимала кулаки и не двигалась. Папа вздохнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Я еще долго боялась пошевелиться – вдруг он снова заглянет в комнату и увидит, что я не сплю. У меня все тело задеревенело. Наконец я услышала, как внизу включили телевизор, и только тогда осмелилась потянуться. Руки и ноги сводило. Я вздохнула глубоко-глубоко, даже ноздри задрожали. И все равно внутри все болело, словно кто-то вытянул из меня кишки и завязал их узлами, как гирлянду сосисок. Я прижала к животу Замарашку и наконец-то заснула.