Книга Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров - Максим Малявин

Когда приехала другая бригада, «не в пример этим, все как на подбор, просто гренадеры!», врач участливо так спросил:

– Так вы говорите, на четвереньках стоял?

– Да, да!

– И даже, простите, лаял, как собака?

– Да, истинный крест!

Надо сказать, что за все полтора месяца пребывания в психбольнице сердечко у Прасковьи Филипповны не болело ни разу.

Средство от соседей

За годы работы укрепляешься в осознании того, что бред – явление очень стойкое. Сравнивать его с обычной убежденностью, даже на уровне упертости рогами в стенку – все равно, что сравнивать незыблемость и прочность плит перекрытия с прочностью набора посуды на шесть персон во время бурного семейного скандала. Соответственно, большинство рассказов о том, как бредовый пациент был переубежден посредством личной харизмы врача, особых психотехник и навыка внушения восемнадцатого уровня, лично я воспринимаю с некоторой долей вполне закономерного скепсиса.

Валентина Петровна (пусть героиню истории зовут так) практически всю свою жизнь прожила в Баку. Работала на заводе, была на хорошем счету. Со временем сложилось так, что большинство ее друзей, родных и знакомых в силу разных причин, среди которых не последнюю роль сыграл государственный геополитический кретинизм, уехали из города. А тут еще выход на пенсию, вынужденное безделье вкупе с неожиданно подкравшимся избытком свободного времени. Каждый офицер и прапорщик в курсе: свободное время – это зло. Точно такую же злую шутку сыграла с Валентиной Петровной оказавшаяся ничем не занятой психика. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов характерологические особенности, тонкости обмена веществ и нейрофизиологии, но запальным механизмом послужил именно провал в жизненных ориентирах.

Валентине Петровне стало казаться, будто соседи задумали недоброе. Да-да, те самые, которых она помнила еще мелкими чумазыми засранцами. Видимо, таился в каждом из них корешок зла, который при должном унавоживании и регулярном поливе вырос до вполне солидного корнеплода с агрессивно-мизантропическими свойствами. Вот и стали мелкие пакостники взрослыми бесстыжими вредителями, а также со свету сживателями. И ведь такие изобретательные: придумали, как с помощью компьютера (вот ведь тоже бесовско-заокеанское детище, будто обычных счетов не хватало!) ее мучить: то поясницу скрутят, то вдруг в ногах жилы начнут тянуть, то сердце прихватят, а то и вовсе начнут жар приливами по телу гонять. Ну как есть программируют несчастный организм на всякие непотребности.

Сначала страдалица просто терпела, а при попытках организма выкинуть очередное коленце спасалась травами, настойками да припарками. Потом ходила по соседям, пытаясь призвать их к порядку, да что толку – посмотрели как на дуру, да еще такое искреннее недоумение сыграли, чисто МХАТ на гастролях. Отписалась дочери о своих бедах, та прониклась, пообещала забрать к себе. Оно хоть и Поволжье, хоть и богом забытые степи, но все поближе к родным да подальше от соседей-истязателей.

Переезд прошел довольно гладко, и целых два месяца Валентина Петровна порхала аки ласточка – новые заботы, новые впечатления. Но потом вернулся рутинный привкус, а вместе с ним – и озарение: новые соседи ничуть не лучше тех, бакинских. А компьютеры у всех поголовно! Даже у детей. И вновь начались мучения: ломота, жар и холод, тянущие боли в мышцах. Плюс еще, судя по всему, стали соседи ей сверху фигурки человеческие на ниточках спускать (сама-то она не видела, но просто так уверенность ведь не возникнет, верно?). Стоило Валентине Петровне отлучиться из дома, эти фигурки начинали тайно разгуливать по квартире и устраивать диверсии почище партизанских: то молоко сквасят, то в хлеб плесени понапихают, а то ножи наточат так, что она ими постоянно режется. Пусть дочь и говорит, что ножи точит зять, но это все неправда – не может он настолько тещу не любить.

Дочь долго убеждала Валентину Петровну наведаться в дом у шоссе. Та отнекивалась, даже пару раз всплакнула – мол, что же ты меня, совсем за дуру держишь? Зять, умничка, все очень правильно обосновал. Дескать, с соседями мы можем что-нибудь сделать? Нет, поскольку нет возможности доказать наличие состава преступления (он жутко образованный, слова лепит – часами бы слушала). Можно, конечно, сходить и начистить пару физиономий, ради любимой тещи не жалко, вот только соседи заявят в милицию, и виноватым будет угадайте кто? Поэтому, мать, надо сходить к психиатру. Есть у него в арсенале проверенные средства: говорят, даже экстрасенсам дар напрочь отшибает, магов плющит, как тех лилипутов на дискотеке с Гулливером, а зеленые человечки так и вовсе считают их секретным оружием ПВО землян. Попросим доктора, пусть выпишет что-нибудь для невосприимчивости к компьютерным атакам, вроде какой-нибудь микстуры Касперского. Сказано – сделано. Хоть и не без трепета, но к психиатру сходили. А там, по его рекомендации, еще и к терапевту с гинекологом заглянули: дескать, соседи соседями, а климакса со стенокардией да остеохондрозом никто не отменял, и лечить их тоже надо. И про соседей доктор много чего говорил, запомнилось только про идеи отношения и воздействия и что лекарства надо принимать вот по этой схеме.

Теперь Валентине Петровне никакие соседи с их компьютерами и фигурками на ниточках не страшны. Главное – пить лекарства регулярно. Молод еще Билл Гейтс, чтобы супротив фармхимпрома козни строить!

Белочка. Она же котик

Белая горячка – явление очень даже национальное и на просторах родной страны вовсе не редкое. Более того, мы можем его экспортировать в другие страны вслед за нашими эмигрантами. Сей недуг настигает неосторожных с алкоголем граждан в самых разных местах, и привозить их в больницу откуда только не приходится: из дома, с работы, из гостей…

На этот раз спецбригаду вызвали в отделение милиции. По приезде в обезьяннике обнаружились два помятого вида мужика, стоящих по стойке «смирно» возле решетки. Всем своим видом они демонстрировали полную законопослушность и страстное желание оправдать и искупить, лишь бы сей же час оказаться по другую сторону преграды. При более пристальном изучении обнаружился еще один обитатель зиндана. Крупный, крепко сбитый, с пудовыми кулаками дядечка, просто Илья Муромец, с опаской выглядывал из-под лавки.