Книга Глаза дьявола - Гапарон Гарсаров

К моменту, когда аспирантка зашла в вестибюль исторического факультета, она вновь изрядно промокла и замёрзла. С последним, кстати, были большие проблемы. Сколько раз она убеждала себя, что является существом холоднокровным и должна спокойно относиться к перепадам температур. Но Лавру всё равно беспокоил озноб, и сейчас она напоминала промокшую оборванку, которую, к тому же, колотит словно от лихорадки. В таком виде идти к Коливину никак нельзя, отчего брюнетка поспешила в туалет. Благо, сейчас там наверняка никого нет, ведь четвёртая пара в самом разгаре и многие студенты сидят на занятиях.

Надежды на уединение не оправдались. Едва Лавра дёрнула дверную ручку, в нос закрался сигаретный запах. На подоконнике, выдувая дым в открытую форточку, восседала девица в строгом сером костюме. Появление брюнетки её ничуть не смутило. Более того – она с любопытством уставилась на Гербер и даже радостно улыбнулась ей, будто увидела старую знакомую.

Сложив сумочку и косметичку на полку у умывальника, Лавра внимательно вгляделась в своё отражение в зеркале и признала, что причёска изрядно подпорчена. Перво-наперво она принялась сушить волосы, стараясь не замечать курильщицу, хотя та продолжала странно посматривать на неё. Затем аспирантка открыла воду и смыла с лица растёкшуюся тушь. Дело оставалось за малым – подправить губы и подвести глаза. Однако Лавру ожидал сюрприз.

– Не стоит, – промолвила незнакомка, очутившись прямо за её спиной в то время, когда Лавра собралась поднести к губам помаду. – Без косметики твоё лицо намного прекрасней…

Гербер недоумённо уставилась в зеркало на странную девушку и почувствовала, как та дышит ей в шею.

– И ресницы у тебя чёрные, их вовсе не нужно отяжелять тушью, – пояснила курильщица и с улыбкой отошла к соседней раковине.

Лавра быстро оценила её внешность: волнистые волосы мышиного цвета, приятное розовое личико без намёка на какую-либо косметику, игривые голубые глазки и точеная фигура, облачённая в серый жакет. Впрочем, ещё была примечательная родинка справа от верхней губы. Незнакомка вновь улыбнулась, подмигнула и принялась намыливать руки.

– Прости, что-то не припомню, – замялась Лавра, – разве мы знакомы?

Девушка снова улыбнулась:

– Вряд ли, но какое это имеет значение?..

Она подмигнула и, хихикнув, удалилась в коридор. Гербер нахмурила брови, ещё раз приблизила к губам подсохшую помаду, но так и не решилась нанести её. Чёрт бы побрал эту курильщицу с её советами! Впрочем, стоило признать, что та оказалась права. Лицо, невзирая на сегодняшний ветер и дождь, смотрелось весьма прелестно в своём натуральном виде, хотя раньше ситуация с ним была прямо противоположная. Откуда вдруг такая метаморфоза?..

К Ивану Пантелеевичу Лавра поднялась со смешанным чувством неловкости и возмущения. Надо же, какие дерзкие студенты учатся в стенах университета! Мало того, что курят в неположенном месте, так ещё и запросто лезут к незнакомым людям со своими рекомендациями. Легонько постучав в дверь кабинета, Гербер осторожно отворила её и вздрогнула, когда вместо Коливина увидела за столом его напыщенного аспиранта Павлова. Имя этого мрачного парня девушка так и не запомнила. Оно было каким-то сложным и непохожим на все остальные.

Молодой человек листал старую потрёпанную книгу, закинув на соседний стул ноги в громоздких чёрных ботинках. Позади его головы мигал монитор компьютера, и на этом фоне Лавре вдруг почудилось, будто из пышных волос Павлова торчат острые рога. Он надменно взглянул на новенькую аспирантку, но ничего не сказал и продолжил изучать содержание потёртого томика.

– А Иван Пантелеевич куда-то ушёл? – спросила Гербер, боясь заходить в помещение.

– Если его здесь нет – значит, ушёл, – с издёвкой отозвался парень и перелистнул жёлтую страницу.

– Не подскажете, куда? – решила улыбнуться Лавра, дабы не подавать виду, что этот молодчик вызывает у неё отвращение.

– У него лекция во втором корпусе, – зевнул Павлов и вновь погрузился в чтение.

Оставаться в кабинете с этим зазнайкой Лавре не очень-то хотелось, но и шататься по коридорам исторического факультета тоже. Занятие обещало закончиться только минут через сорок, поэтому она присела возле двери и достала из своей невзрачной жёлтой сумочки блокнот с афоризмами. Это было её давним увлечением – выписывать мысли известных людей, а потом их заучивать, чтобы применять в своей речи.

– Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, – вдруг произнёс парень, и Лавра подозрительно покосилась на него. – Запиши, добавь эту мыслишку в свою коллекцию и не забудь указать, кто её автор.

– Неужели ты? – съязвила брюнетка.

– Вы, девчонки, такие заурядные, – продолжал хамить Павлов, позабыв про свою книгу. – У вас примитивные интересы, как, впрочем, и сама ваша жалкая жизнь. Вы пытаетесь казаться умными и утончёнными, но на деле же невероятные лентяйки.

– Может быть, – пожала плечами Лавра, чем повергла нахала в недоумение.

Она специально не стала с ним спорить и доказывать, что мужчины тоже далеки от совершенства. Ведь именно этого и пытался добиться высокомерный аспирант, чтобы учинить между ними спор.

Несколько секунд он не знал, что сказать, однако быстро нашёл новый способ задеть приглянувшуюся ему брюнетку.

– Жаль, что из-за таких, как ты, к нам не попадают более достойные личности, – прошипел Павлов, пожирая её злыми чёрными глазами.

– Безусловно, – подыгрывала ему Лавра. Хлопец явно вытягивал её на конфликт, но поддаваться провокациям она не собиралась.

– Хуже всего то, что набирают всякую шваль. Взять ту дуру, что ходит в платках. Если такая истово верующая, могла сидеть в своём горном ауле, а не лезть в науку. Хорошо, что скины не спят, настоящие санитары леса…

Гербер хотела уже возразить ему, но при очередном взгляде на него ей вдруг сделалось не по себе. В глазах кольнуло, сердце болезненно застучало, а ноги похолодели. Она, не говоря ни слова, подхватила свои вещи и вышла в коридор. Напоследок ослабевшая девушка услышала торжествующий смех Павлова, но ничего поделать с этим не могла.

Возле лестницы Лавра опомнилась и остановилась. Она перевела дыхание, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Нет, резкое ухудшение состояния никак не может быть связано с поведением противного Павлова. Конечно, его слова способны кого угодно вывести из себя, но не до такой же степени. Корень проблемы таится в самой Лавре, что она начинала прекрасно понимать. Сегодня ровно месяц, как она в последний раз побывала на дне. А ведь посещать водную стихию необходимо было как минимум каждые две недели. В этот вечер надо будет снова забросить все насущные дела и отправиться к тихой набережной. Иначе она рискует довести себя до очень тяжёлого состояния.

Дожидаться Коливина Лавра не стала. Во-первых, жутко болела голова и онемели ноги. А во-вторых, не будет ничего страшного в том, что она не отчитается перед ним о беседе с Гнесиным. Возможно, Иван Пантелеевич даже обрадуется, что его никто не отвлечёт пустыми разговорами. Главное, она выполнила его просьбу и оформилась на работу. А теперь вполне можно и отдохнуть.