Книга Дом одиноких сердец - Чингиз Абдуллаев

– Значит, сторож не может войти ночью в основное здание?

– Теоретически нет. Они никогда не заходят. Но практически,конечно, мог. У наших сторожей есть свои запасные ключи от дверей. Однако я непомню ни одного случая, чтобы они появлялись у нас после отбоя, если ихспециально не вызывали. Сторожа нормальные люди и понимают, какие пациентынаходятся в нашем хосписе.

– Сколько у вас врачей?

– Восемь человек. Я и мой заместитель освобождены отдежурства. Остальные дежурят по очереди. Четверо женщин и двое мужчин. Один изних – наш ведущий сотрудник Сурен Арамович Мирзоян; он как раз специалист вобласти онкологии, и я разрешаю ему консультировать и в больнице Николаевска.Очень толковый врач. Но в ту ночь был другой сотрудник – Алексей Мокрушкин.Такая немного смешная фамилия. Он самый молодой среди нас. Ему только двадцатьдевять. В Николаевске у него живет семья, и поэтому он охотно пошел к нам наработу.

– Давно работает?

– Уже второй год. Хороший парень, но звезд с неба нехватает. В семнадцать окончил школу и ушел в армию. В девятнадцать вернулся.Пытался поступить в институт, ничего не получилось. На следующий год опять невышло. Только с третьей попытки поступил, да и то в какой-то провинциальныймедицинский институт в Челябинске. Кажется, там у него работала тетка.Проучился шесть лет и приехал сюда. Работал в больнице Николаевска наполставки. А у него семья, маленький ребенок. В общем, попав к нам, былсчастлив как никогда, зарплата выросла сразу в четыре раза. Он, конечно, несамый опытный врач, но у него есть терпение, которого часто не хватает другим.В армии он тоже работал в санитарной службе, поэтому решил поступать вмедицинский.

– Ясно. А ваш сторож?

– Асхат Тагиров, татарин. Ему уже за пятьдесят. Раньше у насбыло три сторожа, но один уволился и уехал куда-то на Украину, или, как сейчасправильно говорить, в Украину. А Асхат остался. Он работает на пару вместе сдругим сторожем – Савелием Колядко. И получают они соответственно по полтораоклада. Их это устраивает. Нас тоже – не нужно искать чужих людей. Оба сторожа– люди надежные, работают у нас уже давно. Следят за «зоопарком», как мыназываем нашу живность. Савелий женат, у него дочь и двое внуков. А у Асхатажена умерла несколько лет назад, а сын живет где-то в Казани. Поэтому он один,и ему даже удобнее все время быть у нас, вместе с людьми. Он тоже живет вНиколаевске.

– А две ваши санитарки?

– Одна нянечка, другая санитарка. Хотя обе числятсясанитарками. Там оклад немного разный. Старшая – Клавдия Антоновна Димина, онау нас уже лет тридцать, еще до меня работала. Ей уже под шестьдесят. Оченьтолковая женщина, на нее можно положиться. Я обычно оставлял ее в паре сМокрушкиным, чтобы она ему помогла в случае необходимости. Она как бы считаетсянашей главной санитаркой. А еще молодая – Зинаида Вутко. Она тоже местная,работает у нас только четыре месяца. Ей около тридцати, раньше работала вполиклинике, но там оклад небольшой. Разведена, воспитывает сына. Он ужешкольник. Когда у нас освободилось место, Клавдия Антоновна предложила мневзять эту молодую женщину. Я побеседовал с ней и согласился. Она весьмадисциплинированная и энергичная молодая женщина. У нас ведь работа тяжелая,приходится убирать за больными, ухаживать за ними…

– Четверо сотрудников вашей больницы, – подвел итог Дронго.– Но вы сказали, что в эту ночь было четырнадцать больных?

– Пятерых можете смело отбросить, – сразу ответил Степанцев,– они просто не смогли бы самостоятельно подняться. Двое вообще были подключенык аппаратуре искусственного дыхания. Поэтому пятерых нужно убрать. Остаютсядевять человек. И все девять – тяжелобольные пациенты, каждому из которыхосталось жить не больше нескольких месяцев. Некоторым и того меньше.

– У вас с собой список этих пациентов? – уточнил Дронго. –Давайте вместе его просмотрим.

– С чего вы взяли? – удивился Степанцев. – Почему вы такрешили?

– Разве он не лежит у вас в кармане?

– Верно. Он действительно у меня с собой. Но как выдогадались?

– Вы ведь решили со мной встретиться еще несколько днейназад, – пояснил Дронго, – значит, готовились к этой встрече, пыталисьанализировать, кто из ваших пациентов или сотрудников мог совершить подобноепреступление. Судя по тому, как точно вы знаете, что Мокрушкин учился вЧелябинске, а сын Асхата Тагирова живет в Казани, вы анализировали этот списокдолго и тщательно, пытаясь понять, кто из них может быть главным подозреваемым.

– Все правильно, – несколько озадаченно кивнул ФедорНиколаевич, – я действительно пытался сам определить, кто мог совершить такойдикий поступок.

– Преступление, – поправил его Дронго. – Если даже онапогибла за минуту до своей естественной смерти, то это называется особо тяжкимпреступлением. Во всем мире.

– Да, наверно. Но непонятно, кому и зачем это было нужно.

– Вернемся к вашим пациентам. Значит, четырнадцать человек.Молодые среди них есть?

– Трое, – ответил Степанцев, – иногда эта болезнь не щадит идетей. У нас всего пять пациентов до пятидесяти лет. Мы считаем их молодыми. Нодвое уже не могут самостоятельно ходить, а один при смерти – остались буквальносчитаные часы. Вторая женщина под капельницей. Она тоже не смогла бы подняться.Значит, они отпадают. Остаются трое, о которых я говорил. Две женщины – ЭльзаВитицкая и Антонина Кравчук. И мужчина – Радомир Бажич.

– Он серб или хорват? – уточнил Дронго.

– Нет, кажется, он из Македонии. Вернее, его отец изМакедонии, а мать из Белоруссии. Мы потом уточнили, у них в семьенаследственные патологии. Отец и дед умерли от схожей болезни в сорок пять исорок семь лет. У них редкое заболевание мозга. Операции делать бесполезно,можно повредить структуру личности, а химиотерапия в таких случаях простоопасна. Мы можем только помочь облегчить страдание. Но он еще в состоянии двигатьсяи говорить. Хотя понятно, что срыв может произойти в любой день.

– Сколько у него времени?

– Месяц, от силы два. Боли уже начались, мы делаем ему уколыуспокоительного, каждый раз немного увеличивая дозу.

– Простите за дилетантский вопрос. Никто из ваших пациентовне мог совершить преступление, находясь в стадии невменяемости? После вашихпрепаратов может наступить такая реакция?

– Нет. Абсолютно исключено. Мы не даем подобных возбуждающихсредств. Люди и так находятся под диким стрессом, любой подобный препарат можетвызвать просто неуправляемую реакцию. Вы можете себе представить, что многие изних, даже в таком положении, надеются на чудо.

– Такова человеческая природа. Вы сказали, что две женщиныеще молоды…

– Да. У Антонины проблемы с кожей. Уже появились характерныесимптомы, указывающие на последнюю стадию. У Эльзы неоперабельная онкологиягруди.