Книга Дом одиноких сердец - Чингиз Абдуллаев

Он прилетел в Москву дождливым мартовским днем. В салонебизнес-класса летели только четыре пассажира. Сказывались все еще незакончившийся кризис, слякотная погода, мартовская неопределенность первогоквартала, после которого серьезные бизнесмены начинают сверять свои планы нагод. Настроение у людей тоже было хмурым. Пожилой мужчина лет шестидесяти пятипочти все время дремал, отказавшись от еды. Женщина, которой было за пятьдесят,бодрствовала, все время читала журналы и газеты на разных языках, но от едытоже отказалась. Третьим пассажиром был мужчина с типичным азиатским лицом,очевидно японец, который, напротив, с аппетитом пообедал и почти все времяработал со своим ноутбуком. Самым грустным был четвертый пассажир – сам Дронго.Эта кличка, которую он взял много лет назад, теперь стала символом его успехови неудач. Ему было уже под пятьдесят. Его внешний облик мало соответствовалимиджу одного из самых известных экспертов в мире по проблемам преступности.Скорее он был похож на бывшего оперативного сотрудника. Высокого роста,широкоплечий, подтянутый, он сразу выделялся в любой толпе. Внимательноприглядевшийся наблюдатель мог определить его профессию только по глазам – убывших костоломов они не бывают столь вдумчивыми и умудренными. Внимательный,почти гипнотический взгляд черных глаз Дронго иногда завораживал егособеседников настолько, что они рассказывали даже то, чего им не хотелосьрассказывать ни при каких обстоятельствах.

Он летел в Москву, уже зная, что его ждут новые дела и новыерасследования. В аэропорту его привычно встречал Эдгар Вейдеманис, которыйприехал в Шереметьево на машине с водителем. После того как Дронго получилбагаж, они прошли к автомобилю и устроились в салоне.

– Тебя ищут, – сразу сообщил Вейдеманис, как только они оказалисьв машине. По сложившейся традиции они никогда не говорили о подобных вещах взале прилета, где их могли услышать или прослушать. И вообще старались неразговаривать на подобные темы в людных местах. – Тебя ищут сразу два человека.

– Какая неожиданность, – вздохнул Дронго. – Кому еще я могупонадобиться в эти пасмурные мартовские дни?

– Звонил Архипов. Это известный бизнесмен, владелец крупногопакета акций. Просит о срочной встрече. Его состояние оценивают в тристамиллионов долларов.

– Чего он хочет? Ты хотя бы примерно знаешь?

– Конечно, знаю. Его сын уехал с какой-то девицей на курорти загулял там. Об этом писали все газеты. Девица вернулась, а парня посадили втюрьму за наркотики. Нашли в его чемодане при обыске. Он, конечно, сразуотказался, заявил, что это ему подбросили. Но экспертиза установила, что он ужедавно сидит на этих порошках. Хорошо, что это было не в Таиланде, иначе бы егосразу приговорили к смертной казни. А там, на Карибах, ему могут дать летдесять тюрьмы. Или меньше, если отец найдет хороших адвокатов.

– Понятно. При чем тут я?

– Архипов просит о срочной встрече. Считает, что его сынаподставили. В газетах пишут, что сын – наркоман уже со стажем и у него былипроблемы и с российскими властями, но отец упрямо не хочет в это верить.

– Какой отец хочет верить в такое, – поморщился Дронго, –его можно понять.

– Он хочет срочно с тобой встретиться, – повторил Эдгар. –Очевидно, будет просить тебя отправиться туда и доказать, что его сын не могхранить у себя кокаин. Дело тухлое и практически бесперспективное, но он, какотец, хватается за любую возможность. Ты меня слушаешь?

– Кто второй? – немного помолчав, спросил Дронго.

– Главный врач какой-то больницы, кажется хосписа. Он вышелна нас через твоего знакомого – академика Бурлакова – и тоже просит о срочнойвстрече. Бурлаков уверял его, что ты настоящий маг и волшебник. Такойсовременный Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро в одном лице. Вот он и просит овстрече. Степанцев Федор Николаевич. Кажется, он прилетел из Санкт-Петербурга.

– А ему я зачем понадобился?

– Не знаю. Но он очень просил. Звонил вчера вечером, искалтебя. Говорит, что прилетел в Москву только на два дня и очень хочет тебяувидеть.

Дронго молчал и смотрел в окно на начавший накрапыватьдождь. Эдгар взглянул на своего друга. Ему не нравилось его настроение.Вейдеманис выждал целую минуту, затем наконец сказал:

– Я думаю, что врачу мы не будем говорить о твоем приезде.

– Почему? – повернулся наконец Дронго. – Ты же говоришь, чтоего рекомендовал сам академик Бурлаков.

– Можно найти какой-нибудь удобный повод, чтобы емуотказать. А с Архиповым тебе нужно встретиться. Такой человек…

– Очень богатый, – задумчиво произнес Дронго, сноваотворачиваясь.

– Он наверняка предложит тебе отправиться на Карибы, чтобыпомочь его сыну. Нужно будет объяснить Архипову, что сыну понадобятся хорошиеадвокаты. Но ты можешь отправиться туда и хотя бы попытаться помочь.

Дронго снова смотрел в окно.

– Если тебе неинтересно, я не буду говорить, – заметилВейдеманис, – но учти…

– Эдгар, – перебил его Дронго, – твой западный рационализмначинает меня серьезно тревожить. Посмотри, во что мы превращаемся. Мы ведь стобой профессионалы и понимаем, что сын Архипова наверняка хранил этот кокаин идело действительно безнадежное. Тем более если экспертиза установила, что оннаркоман со стажем. Но его отец богатый, очень богатый человек, и мы готовы сним встретиться, чтобы взяться за это бесперспективное дело. Зачем? Для чего?Только для того, чтобы получить деньги у несчастного отца, занятого наживойбольше, чем воспитанием собственного сына? Что с нами происходит? Где остались нашипринципы, Эдгар?

– В той стране, которой уже нет, – мрачно ответилВейдеманис. – Если ты еще не забыл, в Латвии я до сих пор нежелательный гость,ведь я был офицером Комитета государственной безопасности. Они не делаютразницы между разведкой, в которой я служил, и контрразведкой, котораязанималась диссидентами…