Книга По головам - Джордж МакМаннан

– Информация скупая, товарищ генерал, – отчеканил Кривошеев, – мы работаем в данном направлении.

Генерал Потапов прикрыл окно тяжёлой портьерной шторой и вернулся за рабочий стол.

– Это хорошо, Константин Сергеевич, – ответил он, – работу по этому направлению необходимо активизировать.

Кривошеев кивнул.

Генерал раскрыл лежавшую на столе красную папку, где, как понял Константин Сергеевич, находились шифртелеграммы со спецдонесениями.

– Из Афганистана поступают неприятные новости, – начал генерал, – к противнику «уходят» полётные задания, маршруты движения наших снабженческих колонн, планы оперативно-боевых мероприятий спецподразделений, даже пароли. Со времени начала боевых действий советская группировка понесла значительные потери, а наибольшие – 180-й мотострелковый полк, «Суворовский». Мы считаем, что у нас там завелся «крот». Есть достаточные основания полагать, что кто-то в составе нашего ограниченного контингента работает на противника.

Кривошеев молча слушал генерала, подспудно понимая, зачем был вызван.

– По поиску и уничтожению бандподполья талибов, – между тем говорил Потапов, – нами и ГРУ разработана разведывательно-диверсионная спецоперация. Выдвижение группы с базы, где дислоцируется именно 180-й «Суворовский» полк, намечено на июнь. Я вызвал вас из Германии с одной задачей – найти «крота». Вы направляетесь в Афганистан под прикрытием. Все документы, а также указания, касающиеся задания, вы получите у адъютанта. Пожалуйста, изучите их внимательно.

Генерал встал, следом поднялся Кривошеев.

– Константин Сергеевич, не подведите. В ваших руках будут жизни бойцов. Их кровь нам с вами не смыть с рук, – по-отечески твердо, но с надеждой и уважением закончил генерал.

* * *

Месяцем позже на ПВД 180-го мотострелкового полка

Наспех организованная церемония награждения затягивалась.

– Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, – гнусаво произнес чуть склонный к полноте лысоватый партийный мужичок, – за образцовое исполнение интернационального долга и достигнутые при этом положительные результаты командир роты разведки 127 гвардейского полка гвардии капитан Кривошеев Константин Сергеевич награждается медалью «За боевые заслуги».

Зачитывал Постановление гражданский мужичок неопределенного возраста и национальности, совсем не выделявшийся из серой массы таких же мужичков партийного аппарата Советского Союза. Этакая чудаковатая масса, одевающаяся в костюмы одного покроя из грязно-серой ткани, с прижатым подмышкой портфелем, словно именно там сосредоточены все секреты Родины. Вынужденный положить портфель, партийный мужичок толстыми пальцами неловко нацепил медаль на грудь Кривошеева, при этом искоса поглядывая на свою поклажу, к которой никто из присутствующих в импровизированном зале не проявлял интереса.

Для поддержания высокого боевого духа и придания мотивации в афганской войне государство отмечало наградами бойцов Советской Армии, шедших долгой и жуткой дорогой к триумфу русского духа. Хотя каждый боец понимал, что главная-то награда, которую он только и мог получить, это его жизнь, а не медали, получать их было всегда приятно.

Есть что обмыть, а значит опрокинуть «легально» стакан-другой отличного русского самогона, приготовленного в каптерке начальником склада прапорщиком Иванко из пайкового сахара, предназначенного бойцам, и не быть за это наказанным. А больше на войне у солдата снять стресс, а заодно и накопившиеся страх, усталость и боль, альтернативы нет.

Итак, эта врученная награда, явившаяся частью большого спектакля, поставленного «Лубянкой», в котором капитан органов безопасности Кривошеев играл роль войскового разведчика, давила на грудь.

– Служу Советскому Союзу! – отчеканил Кривошеев.

А на душе было неспокойно. Прошло полтора месяца его пребывания в Афганистане, а он не только не вычислил «крота», но и провалил запланированную специальную операцию. И цена провалу – разведывательно-диверсионный отряд полка, попавший в засаду моджахедов. Получается, что Кривошеев подвёл не только начальника Управления, но и, что угнетало больше всего, бойцов отряда.

«Руки в крови»! – сверлило в голове.

Кривошеев прогнал паническую мысль прочь.

«Есть ещё время! – повторял он сам себе, – я вытащу этих ребят, обязательно, во что бы то ни стало!»

В его уме стали очерчиваться первые штрихи оперативной комбинации, в случае успешного исхода которой будет разоблачён засевший в пункте временной дислокации 180-го мотострелкового полка и сдающий своих же «крот». А значит, будут спасены бойцы. И он прекрасно понимал, что действовать нужно решительно и без промедления, не теряя ни минуты ещё имевшегося в запасе времени.

Вернувшись в комнату и бросив кожаный планшет на аккуратно убранную постель, капитан Кривошеев уединился от царившей на базе суеты. Он сел за рабочий стол, вооружился листами бумаги и карандашом и начал обдумывать оперативную комбинацию, идея которой пришла ему во время награждения.

Основную идею комбинации как нельзя лучше описывала народная поговорка: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». И Кривошеев сделал карандашом на чистом листке бумаги первую запись: «Организовать застолье. Приурочить к награждению государственной наградой». Противодействия этому со стороны руководства полка не будет: повод святой для любого военного вне зависимости от чинов и должностей. В основе комбинации существовал всего один изъян: Кривошееву придется пить наравне со всеми. Этого ему не хотелось: разыгрывая комбинации, важно оставаться трезвым, когда можно мыслить аналитически.

Написанная на листе следующая фраза – «три стакана» – была закрыта несколькими восклицательными знаками и дважды подчеркнута.

Выявить «крота» необходимо было, выпив не более трех стаканов.

Дальше Кривошеев набросал список из десяти имен офицеров руководящего звена полка.

«Почему именно такая категория?» – спросил он сам себя.

К уходившей на сторону противника информации рядовой офицер не мог быть допущен.

Данные о маршрутах движения колонн снабжения и вооружения – так появились фамилии начальников продовольственной части, складов арттехвооружения и гаража. О боевых заданиях, помимо начальника полка, знал его помощник по оперативной работе и командиры рот. Летные задания – под номерами восемь и девять в списке появились представитель авиационного полка и начальник медицинской службы.

Немного поразмыслив, Кривошеев добавил в список и начальника финансовой части.

«Кто знает», – рассудил он.

Отложив в сторону лист и откинувшись на спинку стула, Кривошеев закрыл лицо ладонями, углубляясь в детальную прорисовку комбинации, анализу и оценке каждого из попавшего в список офицера.

* * *

Уже вечером командир роты разведки Константин Сергеевич Кривошеев, а также ряд офицеров руководящего звена полка, которых он выделил, как возможных предателей, уселись за быстренько организованным столом в одной из казарм пункта временной дислокации. Порезали крупными ломтиками колбасу, сделанную полковым «шеф-поваром» Михалычем из потрохов местной живности, хлеб, поставили кастрюльку с невесть откуда добытой картошкой, ящик тушеной говядины из запасов начальника продовольственного склада и, понятное дело, по ящику отличного самогона.