Книга Интермир - Майкл Ривз

Мистер Димас резко поднялся.

– Юная леди, что это вы себе позволяете? Нельзя же…

Женщина шевельнула пальцем, и учитель застыл столбом. Напрягая мускулы, он изо всех сил пытался сдвинуться с места, сопротивляясь каждой клеточкой своего тела, но ничего не получалось.

– Где условились? – спросила женщина с неожиданно развязным акцентом, особенно раздражающим еще и потому, что мне предстояло сопровождать ее до конца жизни.

– Снаружи, у дуба, пораженного молнией, – ответил человек-медуза вязким, чавкающим, как глина, голосом. – Там нас заберут.

– Хорошо. Не отставай! – бросила она мне, как паршивому псу, и, развернувшись, вышла из кабинета.

Я послушно тронулся следом, проклиная себя на каждом шагу.

Интерлог

Из дневника Джея:

Я вернулся на Базу глубокой ночью. В казарме все спали, кроме Джаи, зависшего над полом в позе лотоса – считай, тоже уснул. Я тихо скользнул внутрь, разделся и двадцать минут стоял под душем, смывая грязь и запекшуюся кровь. Написал донесение о потерях, объяснил, как остался без куртки и ремня (куртку отдал в обмен на сведения, а из ремня, чтобы вы знали, получился неплохой жгут на рану). Завалился на койку и спал как убитый, пока не проснулся.

Традиция такая: вернувшихся с задания не будят. Им положены сутки на написание отчета и сутки увольнения. Традиция свята и нерушима. Правда, если вызывает Старик, традиции идут лесом, что и произошло, когда я спросонок приметил на тумбочке у койки оранжевый листок с приказом явиться для доклада в удобное для меня время, то есть в переводе на общепринятый немедленно.

Натянув форму, я пошел докладывать.

На Базе – пятьсот душ, и каждый за Старика жизнь готов отдать, хотя он этого не требует. Мы нужны ему. Мы нужны себе.

В приемной стало ясно, что Старик не в духе. Адъютант, не мешкая, погнала меня в кабинет – ни «здрасьте», ни кофе, только: «Входи, он ждет».

Почти весь кабинет занимает стол, заваленный бумагами и потрепанными папками, которые перехвачены резинками. Как Старик в этой неразберихе что-то находит – уму непостижимо.

Над креслом висит огромная картина, изображающая нечто среднее между водоворотом и торнадо, но больше всего это похоже на воронку, которая образуется в сливе раковины, когда туда стекает вода. Это Альтиверсум. Мы дали клятву хранить и оберегать его – если понадобится, ценой собственной жизни.

Хозяин цепко глянул на меня своим здоровым глазом:

– Садись, Джей.

На вид Старику около пятидесяти, хотя на деле ему наверняка гораздо больше. Жизнь его здорово потрепала. Один глаз – искусственный, изобретение бинариев из стекла и металла. Внутри пляшут сине-зелено-фиолетовые искры. Когда он на тебя смотрит, поневоле начинаешь перебирать, где и в чем ты проштрафился, как набедокуривший пятилетка. Настоящий глаз у него карий, совсем как у меня, но и под его взглядом чувствуешь себя не лучше.

– Ты задержался, – недовольно буркнул Старик.

– Да, сэр. Явился, как только получил приказ.

– У нас новый Путник. – С этими словами он взял со стола одну из папок и, пролистав, вытащил голубой лист. – Наверху считают, что он себя еще покажет.

– В смысле?

– Пока неясно, но шуму будет много. Устроит переполох и по всем ловушкам пройдется.

Я посмотрел на лежащий передо мной листок. Обычная планета, с подходящими для человека условиями, из средней, самой широкой части Дуги. Никакой экзотики. Координаты – проще некуда. Рванул по прямой – и ты на месте.

– Забрать его?

Старик кивнул:

– Да. Как можно скорее. Как только он появится, за ним сразу вышлют группы захвата.

– Я еще должен сдать отчет по Звездному свету.

– Его уже пишут Джолиетта и Джой. Если информации не хватит, я с тобой свяжусь. Это задание важнее. Выполнишь – получишь увольнение на два дня.

Неужели целых два дня меня никто не будет трогать? А, не важно.

– Есть. Иду на перехват.

– Выполняй.

Я поднялся, мысленно выстраивая цепочку дальнейших действий: сначала – в арсенал, потом – на выход, в Промежуток. У двери Старик окликнул меня, и голос его потеплел:

– Имей в виду, Джей, приказываю вернуться поскорее и живым. Одним Путником больше, одним меньше – беда невелика. А вот потеря старшего офицера – это конец света. Не рискуй понапрасну. Жду тебя с отчетом завтра к девятнадцати ноль-ноль.

– Есть, сэр! – ответил я и закрыл за собой дверь. Адъютант вручила мне квиток заявки для арсенала. Улыбнулась. Ее зовут Джозетта.

– И я тебе того же желаю, Джей: возвращайся целым и невредимым. У нас каждый боец на счету.

Наш интендант – родом с «тяжелой» Земли, где кажется, что твое тело весит тонны три. Начальник арсенала тянет примерно на столько же в нормальных условиях. Парень напоминает бочонок и выше меня на целую голову. Так что смотришь на него – и словно разглядываешь в кривом зеркале свое отражение, растянутое в ширину и в высоту одновременно.

Прочитав мою заявку, интендант ловко подхватил боевой костюм и перекинул мне. Я поймал, но удержал его с трудом: тяжеленный, не меньше сорока килограммов. Вот жлоб! Должно быть, мстит за утерю куртки и ремня…

Расписавшись в получении, я разделся до трусов и футболки, влез в «доспех» и активировал его. Костюм тут же обтянул меня с головы до ног. Я настроился на парня, за которым меня послали, мысленно нащупал его и Шагнул…

Промежуток обдал холодом, во рту появился вкус ванили и дыма костра. Новичка я нашел без проблем. А вот дальше все пошло кувырком.

Глава пятая

Я покорно тащился за колдуньей. Мистер Медуза и татуированный замыкали шествие.

Во мне как будто жили два человека. Первый «Я», большой и сильный, почему-то решил, что на свете нет и не было никого важнее колдуньи. Второй «я», крошечный и слабенький, зашелся еле слышным криком, умоляя бежать подальше от жуткой троицы.

Особого толку от слабых воплей этого малютки не было. Через футбольное поле мы добрались до старого дуба, торчавшего корявым обломком, словно гнилой зуб, – пару лет назад в него ударила молния. Солнце садилось, но небо пока оставалось светлым. Меня била дрожь.

– Скарабус, – обратилась колдунья к татуированному, – свяжись с кораблем.

Он поклонился. Кожа под неразборчивыми рисунками покрылась мурашками. Он дотронулся до картинки на шее, и вдруг она «проявилась»: по морю шел парусник под тугими парусами. Татуированный медленно моргнул. Его зрачки тускло засветились.